_{Рассказ написан в знак протеста против произведений вроде "1-2-3-4-5" и прочих опусов на тему охоты людей на нелюдей, вызывающих столь радостный визг мизантропов-драконофилов. Вам, недочеловеки, прущиеся от каждого очередного высокохудожественного "доказательства" ущербности человеческого разума, неизменно посвящается...}

_{"Необходимым требованием для зачисления в действительный личный состав полиции является прохождение специальной подготовки в полицейской академии, аккредитованной министерством внутренних дел Содружества". (Регламент о внутренних делах и надзоре за правопорядком на территории Содружества, ст. 54, п.1.)}

"Базовая программа подготовки рассчитана на освоение в течение 5.5 земных лет и является требованием, минимально необходимым для присвоения обучающемуся статуса действительного сотрудника полицейских сил." (Положение об обучении в Полицейской Академии Содружества, ст. 16, п. 1.)

"Для граждан, принадлежащих к расе драконов, либо к расе, производной от драконов, минимально необходимое требование дополняется программой обучения расовой терпимости и этикету поведения в условиях мультикультурализма, рассчитанной на прохождение в течение 4 земных лет и завершающейся обязательным квалификационным испытанием." (Положение об обучении в Полицейской Академии Содружества, ст. 16, п. 3.)

Атлетичная синяя драконица вихрем ворвалась в комнату, бросая на пол сумку и устремляясь прямиком к компьютерному агрегату в углу. Содержимое сумки угрожающе брякнуло.

Вейтар со скучной лабораторной физиономией, съёжившись на диване и опасливо поглядывая из-за газеты на мечущийся по комнате вихрь, долго не решался обратиться к напарнице – он впервые видел её настолько возбуждённой и деятельной. Та обратилась к нему первой:

– Зю, срочно собирайся. Летим на Кранкенхирн!

Вейтар задумчиво поморщил лоб.

– Какой Кранкенхирн? Сапфирчик, у нас же сегодня квалификационное испытание!

– К рэйдену квалификационное испытание! – рыкнула драконица. – Я тут сейчас ТАКОЕ узнала...

Порывшись в шкафчике и достав оттуда пояс со шлемом, она метнулась к принтеру и извлекла из него пачку листов – девайс как раз успел сделать распечатку какой-то статьи.

– С минуты на минуту вызовут... – продолжал бормотать озадаченный вейтар.

Достав пару ящиков из другого шкафчика, Сапфирчик вернулась к компьютерному агрегату, который уже успела серьёзно поднапрячь за эти несколько минут. В её руке тускло блеснул картридж.

– Вот, посмотри, – предложила драконица, наспех щёлкая несколькими тумблерами и оставляя агрегат в покое – с тем, чтобы в следующую секунду оказаться рядом с сумкой и заняться её содержимым.

Агрегат поморгал лампочками, переваривая введённую информацию. Освещение в комнате приглушилось, и картина с логотипом Академии на западной стене превратилась в воспроизводящее устройство.

"Здравствуйте, уважаемая. – Лицо говорившего было скрыто сумраком, а голос сильно искажён вокодером. – Прошу прощения, что приходится связываться с вами таким способом, но, надеюсь на ваше. Мы с вами не знакомы, но кое-что про вас мне известно – у меня есть основания считать вас наиболее подходящей кандидатурой. К кому ещё обратиться с этим делом, я просто не знаю. Возможно, вас смутит, что мне приходится скрывать своё лицо – просмотрев запись, вы поймёте, почему. Я узнал об этом немного, но достаточно, чтобы иметь основания опасаться за свою жизнь."

Далее следовал видеоряд, по мере просмотра которого глаза Зю приобретали всё большее сходство с монетарным космотугриком, а рот всё шире раскрывался от ужаса. Впрочем, для вейтара он держался более чем достойно – падение в обморок было скорее контролируемым сползанием на пол, и прошло без единого малодушного возгласа.

Драконица, которая в этот момент облачалась перед зеркалом в оборудование, на минутку отвлеклась, чтобы сунуть под нос напарнику пузырёк нашатыря.

– С-с-сап... – заикаясь, выдавил из себя бедолага, осторожно приоткрывая глаз. – Г-г-где ты это взяла?..

– Неофициальные источники, – сухо оборонила драконица, закрепляя у основания правого крыла настроечный лазер и покачивая головой, чтобы проверить работу автонаведения. Прицел орудия безупречно следовал за движениями шлема и смещениями зрачка, латентность прицеливания полностью укладывалась в эксплуатационные нормы.

– ГРР!!..

По комнате словно пробежала волна выплеснувшейся ярости. Ни в чём не повинное зеркало испытало на себе мощный удар хвостом и несколько приёмов когтями, от которых на пол просыпался дождь из искр. К счастью, зеркало было рассчитано на существенно бОльшие перегрузки, и потому нисколько не пострадало.

Видеоряд закончился, снова уступив место затемнённому лицу гражданина.

"Впечатляет, правда? Я сначала сам не поверил, что в наши дни может существовать организация, которая организует для всех желающих охоту на драконов, совершенно не стесняясь и не прячась. Думал, художественные съёмки, экранизируют очередную контрпропагандистскую фантазию – ну, вы помните, во Второй Империи такие штамповали пачками... Оказалось – хрен там. Они действительно этим занимаются. Уже не первый год – и оборот конторы очень некислый... (Последовал нервный смешок.) Сомневался до самого последнего момента; думал, здесь иногда так специфически шутят над инопланетчиками. Не знаю, что за чёрт дёрнул меня проверить, так сказать, на ощупь – чтобы уж точно, наверняка... Вопрос удобного случая не стоял – род работы, по которой я был командирован на Кранкенхирн, связан с медициной, поэтому... скажем так, мне было не слишком трудно, хотя и не слишком легально, получить доступ в помещение, куда они свозят убитых драконов. И вот когда я своими глазами увидел эти изуродованные, растерзанные тела... (Последовал жест, не вполне различимый из-за темноты.) Сейчас я понимаю, что творил глупость за глупостью, но... В общем, в тот момент при мне была камера, и я на неё кое-что заснял – сейчас увидите..."

Сапфирчик подошла к агрегату и, к великому облегчению Зю, остановила воспроизведение.

– Сап, это просто невозможно! – Вейтар выглядел столь же растерянным, сколь и возмущённым. – Ты уверена, что это не фальшивка?

– Я связалась с другом на Дракии – он работают в отделе по экспертизам, там такие приколы раскусывают на раз. – Драконица покачала головой. – Вероятность подделки – меньше процента.

– В голове не укладывается...

– А вот у меня укладывается, Зю.

Сапфирчик, на несколько секунд оторвавшись от распечатки, устремила взгляд за окно.

– Отец, отец... – с горечью прошептала Сапфирчик. – Как ты был прав...

Отец... Сапфирчик гордилась им с тех пор, как помнила себя. Ещё будучи совсем маленькой, не задумывающейся ни о политике, ни о ни о грязи этого мира, она знала, что её папа – сильный и храбрый, что он охраняет большой мир и уничтожает плохих.

Политика ворвалась в жизнь одиннадцатилетней драконочки грубо и неожиданно. Она помнила те несколько недель, когда привычная атмосфера радости жизни и устремлённости в светлое будущее вдруг сменилась всеобщей тревогой и настороженностью. Драконы стояли в огромных очередях на товарные базы, закупая впрок продукты; никто не отрывал глаз от голографических телевизоров, следя за развитием событий в мире, и из уст в уста переходила одна и та же фраза: "Император свергнут!" Сапфирчик не могла понять, почему все спешно начали ставить себе бронированные двери, её друзей и подруг на дороге в школу и обратно начали сопровождать вооружённые взрослые, а её саму стал провожать и встречать отец. Драконочка как-то услышала краем уха, как он сказал маме: "Я не настолько беспомощен, чтобы заказывать для своей дочери вооружённую охрану!" Голос его был непривычно грубый и резкий. Отец в ту пору вообще сильно изменился – стал хмурым и неразговорчивым, перестал расставаться со своим пистолетом даже дома...

Помнила драконочка и другой его разговор с мамой, услышанный ею в одну беспокойную бессонную ночь.

"Ты ещё питаешь иллюзии, Малис?"

"Дорогой, подумай сам... Этот рэйденов закон всё равно практически не применялся в последнее время, только мешал находить язык с другими... Ты стал слишком подозрителен..."

"Малис, я бы не имел ничего против – но закон отменили хуманы, а я слишком хорошо знаю их породу, чтобы строить какие-то иллюзии. Грядут страшные времена."

"Флэш, ради неба... Драконы только рады, что всё, наконец, закончилось, появилась хоть какая-то определённость... Ты же сам видишь, никаких повальных арестов и расстрелов, никаких концлагерей – и всё равно держишься за своё... Нельзя себя так терзать. Подумай о дочери!"

"Дорогая, я реалист. Работа приучила меня видеть вещи такими, какие они есть, а не какими мы хотим их видеть. Можешь поверить мне на слово: отмена вышки за преступление против дракона – это только начало. Безобидное, да, но только начало. Когда хуманы войдут во вкус, будут и расстрелы, и концлагеря... И уже нет Императора, который мог бы их остановить."

После той ночи отец стал ещё более мрачным и задумчивым. Он практически перестал обращать внимание даже на родную дочь, к её немалому отчаянию. Впрочем, один раз обратил – примерно тогда, когда записал дочь в военно-спортивную секцию, не поинтересовавшись её собственным мнением (очень нетипично для дракона-родителя) – и тот разговор Сапфирчик тоже хорошо запомнила.

"Ты уже большая, дочка. Наступило время поговорить с тобой, как со взрослой. Я хочу, чтобы ты знала – предстоят трудные времена. Драконам больше не на кого рассчитывать, кроме самих себя. Ты должна быть сильной, чтобы выжить в этом мире. Такой же сильной, как я. Сильнее меня. Пожалуйста, не обижайся, что я не спросил твоего мнения. Поверь мне, это ради твоего же блага. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день подонки пришли за нашей семьёй, и её оказалось бы некому защитить. Мои дни, скорее всего, сочтены. Слишком много этих гадов я положил в своё время – нутром чую, что они рано или поздно мне это вспомнят. Никого, кому можно было бы доверить вас, когда меня заберут, я не знаю."

Собственно говоря, Сапфирчик не так уж сильно и возражала, но тон отца её встревожил.

"Папа?.."

"Этот мир – грязь, справедливости в нём нет. Раньше мне казалось, что это не так, что есть хоть какая-то надежда на лучшее, которое давала нам Империя – но теперь я уже не питаю надежд. Императора больше нет. Власть в руках людей – а они драконам жизни не дадут. Начало уже положено."

Сапфирчик до этого слышала о людях в школе, несколько раз видела своими глазами, когда в их город приезжала какая-то человеческая делегация – их везли по улице в специальной клетке и охранных намордниках под присмотром нескольких вооружённых полицейских. Драконочка решительно не понимала, чем могут быть опасны эти маленькие и хлипкие бескрылые существа – но она верила отцу, и ей стало страшно.

"Не подведи нас, Сапфирчик. Тебе защищать себя, маму, да и других драконов, возможно, тоже. Я знаю, ты сможешь быть сильной. Готовиться к этому надо начинать уже сейчас – завтра будет слишком поздно..."

А ещё через некоторое время случился шок...

Тот день на всю жизнь раскалённым клеймом отпечатался в её памяти. Картина, до сих пор встающая в её снах – трое уносят кровавое месиво, в которое превратилось тело её отца; ещё несколько оттаскивают рыдающую маму, рвущуюся к нему... Сама Сапфирчик тоже бьётся в истерике – её успокаивает какая-то незнакомая медсестра. Лица собравшихся случайных свидетелей – они тоже взволнованы, но ничего не могут сделать...

Она долго не могла понять, почему папа так поступил. Лишь позже, по мере того, как она взрослела и узнавала всё больше о мире и его мерзостях, пришло понимание.

Отменив закон об исключительном наказании за преступление против дракона, новое правительство не остановилось – следующим шагом стала реформа правоохранительной системы. Если только можно назвать реформой этот бессмысленный акт, скорее похожий на мстительную попытку отыграться на останках Империи и на народе, родном для её бывших правителей. Многие службы были разогнаны или раздроблены на малополезные осколки, а для оставшихся придумали новые профессиональные стандарты. Тем, кто остался в строю, полностью аннулировали стаж и заставили пройти с нуля курс профессионального обучения "по новой схеме".

Особому издевательству подверглись драконы. Новым правителям показалось, что для крылатых такого пинка недостаточно – им придумали дополнительную программу... как бишь её называют... "обучение расовой терпимости и этикету поведения в условиях мультикультурализма"... Тьфу!

Флэш Маелстром, проработавший в полиции полвека, обезвредивший едва ли не пятизначное количество преступников и заслуживший несчётное количество наград и две личных благодарности от Императора, вместе с другими коллегами, фактически, полчуил приказ забыть свою прошлую службу и начать, наравне с зелёными новобранцами, новую карьеру с чистого листа.

Гордый полицейский не смог вынести такого унижения.

Поднимая тело с мостовой, драконы увидели, что перед тем, как взлететь на километровую высоту и сложить крылья, он надел служебное обмундирование и все награды, полученные за долгую службу...

Когда выбритый и прилизанный хуманс получает полицейскую карточку и диплом выпускника Академии, дракону, поступившему в один год с ним, остаётся учиться ещё четыре года. Четыре года, на протяжении которых курсантам снисходительными ласковыми голосами читают лекции о правилах сосуществования разумных рас, о которых любой нормальный дракон знает с детского сада; задают упражнения и проводят практические занятия, рассчитанные на откровенных дебилов – и ведь даже не скрывают, что к ним иначе, как к дебилам, и не относятся! Причём не стесняются регулярно снимать "учебный процесс" на видео и распространять по Галактике под видом "отчётности". Пусть все увидят, что тупой дракон не способен за десять лет выучиться тому, чему человек разумный – тот самый, что звучит гордо – без труда выучивается за пять с половиной! Пусть все смотрят и насмехаются над тем, как такие низкоразвитые существа могли править обеими Империями и одной Конфедерацией на протяжении сотен лет!..

Сапфирчик поймала себя на том, что картридж в её левой руке угрожающе похрустывает, поддаваясь хватке её непроизвольно сжимающегося кулака. Драконица вовремя взяла ситуацию под контроль и отложила девайс в сторону – может понадобиться, как доказательство, ломать его ни в коем случае нельзя.

Как она сама попала в эту опереточную Академию?

Собственно говоря, перед ней было два выбора. Первый – и у юной драконочки, бурлившей изнутри яростью на тех, кто довёл её отца до самоубийства, был соблазн выбрать именно его – встать на путь борьбы с системой, уйти в подполье, присоединившись к тем, кто поклялся не допустить окончательного утверждения новой власти над свободными народами... Увы – миролюбивые драконы, не желая войны, в которой могут погибнуть их дети, так и не решились на создание какой-либо оппозиции, тем более подпольной. Какие-то недовольные были среди других негуманоидных рас – но, пообщавшись с ними, Сапфирчик убедилась, что этот сброд волнует не столько свобода разумных и их право на жизнь, сколько весьма мелочные, шкурные и эгоистические интересы, да и методы у них были соответствующие.

Становиться преступницей драконица не хотела. Слишком велико было её уважение к отцу – а ведь он, даже ненавидя новую систему, не бросил службы; когда сотрудников обязали повторно дать клятву о защите граждан – на этот раз свежеобразовавшегося Содружества – он дал её...

Что ж, оставался другой путь.

Если систему нельзя победить – нужно стать её частью, прорваться наверх и возглавить!

Сапфирчик не строила долгоидущих планов, поскольку пока не имела представления, как можно прорваться на верх системы, которая по самой своей природе создана для того, чтобы не допустить к власти дракона. Но, как говорил инструктор секции, куда отдал её отец – если не знаешь, как действовать, действуй по обстановке. Была тропинка, дающая возможность занять место в системе (пусть даже самое низкое и разменное) – поступить в Академию и стать полицейским. Это она и определила для себя, как задачу минимум. Занять место в полиции, проявить себя на службе, заслужить уважение народа и завести связи, а там – посмотрим...

Причём начать проявлять себя честолюбивая драконица решила сразу же. Она поклялась, что не просто закончит Академию, а закончит лучше всех – докажет, что на голову, на две головы выше всяких бездарей! Чтобы стало стыдно тем, кто ещё способен стыдиться – или чтобы они хотя бы призадумались... Так она отомстит за унижение отца. Пусть не так кроваво, как ей порой хотелось бы. Для начала. А заодно исполнит его завет. Быть сильной.

Было это девять лет назад.

Атмосфера в Академии была усыпляюще благожелательной и даже дружелюбной. Приветливые лица и уважительное отношение людей действовали на многих её сородичей, даже на неё саму – но Сапфирчик помнила о том, какова истинное лицо рода человеческого, и ни на минуту не позволяла этой мишуре одурманить себя. Каждый вечер она напоминала себе, до чего эти милые и обходительные существа довели её отца – и черпала в этом силы видеть всё не таким, как оно кажется, но таким, какое оно на самом деле. Многие её не понимали; доходило порой до смешного: даже иные драконы упрекали её в снобизме, хамстве и неблагодарности по отношению к учителям. Сапфирчик лишь горько усмехалась про себя их доверчивой слепости и детской наивности.

Она не считала нужным отвечать любезностями на человеческую политкорректность, зная, что в душе люди брезгливо морщатся от того, что приходится разговаривать с драконом на равных, и по-чёрному презирают свою крылатую собеседницу. Она не считала нужным благодарить, когда преподаватели поздравляли её с отличной сдачей очередного экзамена или практики – ибо знала, что они были бы предпочли, чтобы все видели её провалившейся, облажавшейся и униженной, делали для этого всё возможное, и лишь её способности, целеустремлённость и трудолюбие позволяли, несмотря на чинимые препятствия, быть настолько лучше остальных, что даже эти фарисеи, стиснув зубы, были вынуждены признать её превосходство. Когда средства массовой информации всякий очередной раз повествовали о том, как мирно и цивилизованно решаются новой властью возникающие проблемы, Сапфирчик ни на грамм не верила этой лжи – она знала, что миллионы жертв человеческого насилия и несправедливости старательно укрываются за кадром. До поры до времени – пока новые властители не поверят окончательно в свой успех, перестанут стесняться и стряхнут последний тонкий налёт приличия, ещё оставшийся на них после веков правления Императора...

Зю – неплохой парень, выходец из сельских вейтаров, чьи далёкие предки не понаслышке испытали на себе тяжёлую руку человеческого господства – разделял многие её взгляды, но, когда речь доходила до недоверия новостям, удивлялся даже он. "Сап, ну признай, что здесь ты всё-таки перегибаешь палку, – говорил он, когда драконица с рычанием вырубала визор и разражалась речью на тему лживой политкорректности хуманов. – Подумай логически. Даже если они успели за столь короткий срок заткнуть рот всем несогласным... Император искоренял любые признаки рабовладения и апартеида не одну сотню лет – такой срок не выветривается из мозгов за несколько лет, да и инфраструктуру так быстро не восстановить. Говоришь, миллионы жертв – допустим; но можешь назвать хотя бы один пример? Или хотя бы назвать планету? То-то и оно..."

Сапфирчик не находилась, что возразить: ведь у неё действительно не было ни фактов, ни даже намёков на факты. Но сердце подсказывало иное – а сердце дракона, как неоднократно показывала история, очень редко ошибается. Сапфирчик ни минуты не сомневалась, что рано или поздно истина всплывёт. Вопрос был лишь в том, насколько она окажется ужасной.

И вот, наконец, первый звоночек.

Даже нет, пожалуй, не звоночек – набатный колокол.

Даже в минуты особого пессимизма драконица не могла предположить, что всё окажется так плохо.

Двадцать лет назад свергли Императора. Всего лишь двадцать лет – и вот уже оказывается, что легализована и процветает охота на драконов. То, что было немыслимо на протяжении сотен лет, о чём в обеих Империях (да что там в Империях – и даже в вольнодумные до циничности времена Конфедерации!) боялись даже мысленно заикнуться, теперь творится практически в сердце государства. Сапфирчик ещё раз сверилась с распечаткой – так и есть, практически самое сердце. Хуманы могут объявить столицей хоть заштатный Ринн – всё равно для миллиардов разумных существ центром государства надолго останется Дракия. А Кранкенхирн всего в двадцати одной галактической миле от неё...

В вечереющем небе над административным корпусом, куда Сапфирчик устремила взгляд, маячила огромная голографическая эмблема. Эта штуковина была видна за многие километры и даже просматривалась с орбиты – этакое напоминание прохожим о запредельной крутизне местного заведения. Уж на что-что, а на самопиар здесь никогда не скупились.

Да, отец. Ты был прав во всём...

Внимание драконицы переключилась на вейтара, что-то усиленно настукивающего на компьютере. Похоже, пытается поступить "по правилам"...

Скованность, даже какая-то закомплексованность Зю, и его граничащая с раболепием готовность беспрекословно принять любые правила, даже предложенные людьми, не способствовали созданию о нём хорошего мнения у товарищей по учёбе. Лишь Сапфирчик, имевшая возможность за четыре года проживания в одной каюте узнать побольше о своём соседе, знала, что неказистое первое впечатление – лишь часть правды. При всех своих недостатках и кажущейся забитости вейтар был весьма и весьма непрост. Ушедши из родного села искать лучшей жизни в индустриальных мирах, он принял решение пойти в полицию далеко не сразу – в его биографии был весьма бурный период, в течение которого ушлый и нестандартно мыслящий вейтар проворачивал делишки, снискавшие ему немалую известность в хакерских кругах. Даже после того, как Зю решил завязать с "делишками на грани" и начать карьеру полицейского, он сохранил там немалые связи и авторитет.

И, пожалуй, его таланты в этом деле тоже очень пригодятся...

– Зю, что ты там делаешь? Собирай вещички – каждая минута на счету!

– Надо же поставить в известность...

– Не надо! – отрезала Сапфирчик.

Зю обернулся и удивлённо посмотрел на напарницу.

– Сап, ты в своём уме? Мы даже не знаем, с какими опасностями можем столкнуться – и не предупредив начальство, вдвоём, безо всякого подкрепления... Это... Э?..

Драконица как раз извлекла из сумки пару предметов и занималась их оприходованием. Когда взгляд вейтара упал на эти предметы, он чуть не лишился дара речи.

– Сап, ты что?!..

– Кое-какие приготовления я уже сделала, – невозмутимо пояснила Сапфирчик, засовывая за пояс грозного вида пистолет, вынимая настроечный лазер из разъёма возле крыла и устанавливая вместо него среднекалиберное наплечное орудие. – Сейчас у них крупное совещание, нигде почти никого нет. Во всяком случае, в оружейной возражать было некому – а система ограничения доступа там примерно такая же, как и всё у хуманов...

Вейтару очень не понравилась её нехорошая усмешка.

– Сап, ты точно спятила! Мы...

– Кораблики, правда, у них закрыты получше – потребуется твоя помощь. Тех беззубых шлюпок, которые выдают курсантам, маловато – нам потребуется кое-что посерьёзней.

На этот раз у Зю даже не нашлось слов – он просто раскрыл рот и впал в ступор. Сапфирчик воспользовалась этим обстоятельством, чтобы взять его за шкирку и усадить себе на шею.

– Пошли, Зю.

Коридор был полон драконов, вейтаров, вивернов и прочих рептилоидных курсантов. Однако все были слишком поглощены предэкзаменационной и предъиспытательной зубрёжкой конспектов, чтобы обратить внимание на творящееся вокруг них. Из преподавательского и служебного персонала, как и отмечала ранее Сапфирчик, никого не было видно – по причине массового совещания: близилось время устроения ежегодной показухи перед телевидением. Этот архиважный вопрос интересовал преподов с бюрократами куда сильнее, нежели то, что на каком-то там Кранкенхирне идёт охота на разумных существ...

Вооружённую до зубов драконицу с вейтаром, направляющихся в сторону парка служебных кораблей, никто не заметил.

***

– Вы готовы, милорд? – спросил приземистый мужичок в драном кафтане и дурацкой шапке, восседавший на ишаке по правую руку от рыцарского коня. Ишак был впряжён в тележку, заполненную с верхом и прикрытую покрывалом.

– Вполне готов, Санчо, верный мой оруженосец, – кивнул рыцарь, перебирая в руках копьё и пристально глядя на соседний холм.

– Не угодно ли милорду, чтобы ничтожный простолюдин напомнил вам о формальностях процедуры? – Мужичок потащил из-за пазухи кафтана какой-то свиток.

– Ни к чему, Санчо, – остановил его рыцарь, – я и так помню эти глупые формальности.

– Хотя, по правде говоря, с радостью послал бы все эти формальности к чертям... Я не понимаю. Я просто отказываюсь понимать, какая может быть радость в этой унизительной для рыцарского достоинства клоунаде, вместо того, чтобы сразу взять и решить дело одним ударом!

Мужичок развёл руками.

– Кодекс требует неукоснительного следования каждой букве процедуры. Увы, милорд, но изменить это не в наших силах...

– Увы, да, – вздохнул рыцарь. – Ну что ж, уделим пару мгновений для вознесения молитвы – и да поможет нам Свет...

Прикрыв глаза, он несколько раз глубоко вдохнул, потом поёрзал в седле, напоследок проверяя его надёжность, и перехватил копьё поудобнее.

Великолепное крылатое создание, сидевшее на соседнем холме, в ужасе замерло, широко раскрытыми глазами глядя на пришедших к ней губителей. Лучи восходящего солнца блестели на их оружии, и слова их, столь же острые и безжалостные, доносились до уготованной им жертвы, подобно клинку пронзая прохладу раннего утра.

– Дракон! Ты – порождение Тьмы, и должен быть уничтожен!

– Я не дракон! – воскликнуло создание, и голос его был исполнен обречённого отчаяния. – Я – Алават, беззащитная алая драконесса!

– Тем хуже! Ибо говорил святой Капеснап: "дракон каждый то самцовой, то самичьей породы может быть – уж одно это мерзостно само по себе, а более того ещё будет"!

– Кровавый убийца! За что ты ненавидишь наш крылатый народ?

– Само существование вашей породы противно воле Создателя! Дракон! Я, сэр Зигфрид, благородный паладин и драконоборец, вызываю тебя на бой! Ты будешь сражена моим оружием, подобно шестнадцати твоим мерзопакостным сородичам, чьи головы я бросил к алтарю Света, и чьи кладки подверг очистительному огню во имя Владыки!

– Подлый негодяй! На твоих руках – кровь неродившихся детей!!

– Сражайся достойно, о создание Тьмы, ибо освящённое Благодатью оружие нуждается в великих подвигах!

– Если ты благородный рыцарь, то не посмеешь ударить в спину!

Она повернулась хвостом к людям, накрыла голову крыльями, зажмурилась и замерла – безупречное рубиновое изваяние, словно шедевр, вышедший из-под рук неизвестного скульптора. Лишь медленно, едва заметно, в такт дыханию прекрасного существа, переливалось солнце на алых боках...

Презрительный смех беспощадных убийц был ответом на её слова.

– На порождения Тьмы не распространяются правила благородства! Я и так сделал тебе немыслимую честь, бросив вызов. Прими его – или умри позорно!

Опустив забрало, рыцарь выставил вперёд копьё и пришпорил коня.

***

– Работай спокойно и не волнуйся. Если что, я прикрою.

Сапфирчик стояла возле угла, положив ладонь на рукоятку пистолета, и выглядывала из-за угла, держа под наблюдением длинный коридор. Обычно здесь тусовалось не меньше двух охранников, но сейчас, по счастью он был пуст.

Зю, с самого начала настроенный весьма пессимистично и подозрительно, отметил, что едва ли это просто расхлябанность, и постоянно опасался подвоха. Но Сапфирчик, более искушённая в человеческой психологии, понимала, что объяснение куда проще. Никто не опасается экстраординарной выходки со стороны драконов – сейчас мозги курсантов всецело заняты подготовкой к сессии, и у людей даже не возникает сомнения, что у глупых рептилий достаточно извилин, чтобы отвлечься от сей деятельности на какие-то посторонние и нежелательные мысли...

Зю, смахнув со лба пот, сделал перерыв на несколько секунд и бросил на напарницу многозначительный взгляд.

– Сапфирчик, скажи хотя бы, что у нас есть план...

– О да, план у меня есть, – мрачно кивнула драконица. – И, когда он будет выполнен, кое-кому станет оч-чень неуютно в своих креслах...

Зю хотел что-то возразить, но в этот момент блокирующая схема поддалась, одна из десяти дверей, ведущих в служебный мини-ангары, гостеприимно распахнулась перед ними.

– Гм... – произнесла Сапфирчик, обходя вокруг корабля и оценивая его возможности. – Мда... Хрен с ним, сойдёт.

Она, конечно, предпочла бы что-нибудь более серьёзно вооружённое. Но выбирать не приходилось: это самая лучшая из местных посудин, вместимость которых позволяет перевозить в кабине существо драконьих габаритов. Всё, что есть здесь и вооружено мощнее, заточено строго под людей.

– Нам вставят по самые помидоры... – бормотал Зю, занимаясь оприходованием охранных систем.

...Их вылету никто не воспрепятствовал.

Вейтар, ежеминутно опасавшийся, что они вот-вот сделают какую-нибудь ошибку, и постоянно нывший на эту тему, своё дело, тем не менее, сделал чётко и аккуратно (в этом Сапфирчик и не сомневалась), а заодно, как вскоре выяснилось, приложил руку к решению той единственной проблемы, которая вызывала некоторые опасения его напарницы. Драконица опасалась, что ими может заинтересоваться патруль.

В принципе, датчик опознавания на корабле должен был исключить лишние вопросы, но люди известны своей подозрительностью – какому-нибудь дотошному мужичонке вполне может что-то не понравиться, и он запросит прямую связь. Объясняться с патрулём Сапфирчику хотелось меньше всего – вряд ли ей удастся объяснить, на каком основании они делают вылет на служебном корабле (к тому же, не предназначенном для пилотирования курсантами). Не говоря уж об Зю, который точно впадёт в ступор от одного только сигнала "входящий запрос на установление сеанса связи"...

Но, к её удивлению, после успешного вылета, вейтар стал значительно спокойнее, а когда напарница, минут за десять до пересечения объёмной границы системы, поделилась с ним своими опасениями, невозмутимо пожал плечами.

– В качестве основания я занёс в базу вылет до границы и возвращение – внеплановый профилактический прогрев двигателей. Мы летим на вполне легальной основе.

– Даже так?.. А потом?

– Потом, – сказал Зю, хитро подмигивая, – пройдёт ещё полчаса, и в базе появится отметка, что корабль вернулся в ангар. Об этом я тоже позаботился.

Драконице пришлось проявить некоторую выдержку, чтобы не слишком явно выразить своё восхищение. В какое-нибудь другое время – может быть, но не сейчас. Как и всякий вейтар, Зю был склонен сильно смущаться и сковываться, если видят, что оказались умнее командира – не стоит вгонять его в это состояние, когда от них обоих вскоре потребуется максимум усилий...

– Ты молодец, – сказала она, оглядываясь в задний иллюминатор. – Единственное, о чём попрошу – в следующий раз сразу предупреждай о всём, что хочешь сделать. Ладно?

– Я думал, что подвести под наш вылет полётное задание – это само собой разумеется... – удивлённо отозвался Зю. – Но ладно, учту.

Глядя на уменьшающуюся двойную планету Академии, Сапфирчик не сдержала злорадную ухмылку. Если кому-то захочется прокатиться на этом кораблике до их возвращения с миссии, он весьма удивится...

***

Драконесса ползала по поляне, и от крика, рвавшегося из груди обречённого создания, закладывало уши. Изуродованные костяки, бывшие недавно великолепными крыльями, бессильно молотили по воздуху. Окровавленный инструмент, которым была совершено это злодеяние, валялся чуть поотдаль – рыцарь, пересевший с коня и закрепившийся на спине своей жертвы, посчитал, что достаточно поработал этой парой жутких лезвий, и, отбросив их в сторону, взялся за молот. Изящное тело содрогалось под ударами лютого мучителя; алые чешуйки жалобно звенели, словно бьющееся стекло.

Из-под хвоста несчастной, исступленно мечущегося из стороны в сторону, торчал конец копья: мощь и скорость породистого жеребца помогли охотнику вогнать оружие в тело несчастной чуть ли не полностью. Можно было лишь гадать, какие адские мучения испытывает бедное существо, заживо нанизанное на два с половиной метра смертоносной стали...

Оруженосец, аккуратно двигаясь вокруг на безопасном расстоянии, ждал, когда господин прикажет приблизиться и помочь.

– Ещё не время, Санчо! – видя его нетерпение, предупреждал рыцарь (и сколько же бездушного хладнокровия было в его голосе!). – Я подрезал ей крылья, но тварь всё ещё опасна. Её чешуя защищает от мечей и стрел, смазанных снадобьями, а копьё моё, как ты видишь, ещё не скоро сможет послужить мне вновь. Единственное орудие, которым воин может воспользоваться в таком положении – это молот. Каждый мой удар сокрушает её кости, повреждает внутренние органы и сбивает дыхание. Скоро мерзостное создание падёт в изнеможении, но перед этим попытается задавить меня, перевернувшись на спину; да поможет мне Свет с честью пройти сие испытание для моей ловкости. Твоя же задача, Санчо – слушай внимательно – держать наготове арканы. Когда дракон будет лежать на спине, приготовься набросить петли на его члены – по одному на каждую лапу, две на хвост, и ещё одну на шею.

– Исполню в точности, милорд! – с готовностью откликнулся оруженосец.

Небо оплакивало судьбу гибнущей драконессы крупными слезами дождя.

***

– Алло, это фирма "Шварцер Тод"? – спросила Сапфирчик в трубку изменённым голосом. Чтобы голос не был похож на драконий, она провела несколько часов над тренировкой голосовых связок, а также перед самым разговором вдохнула пару баллончиков гелия.

– Отдел работы с клиентами. Слушаем вас, – вежливо ответили с другого конца линии.

– Я узнала про вас недавно и сразу же заинтересовалась. Ну, вы меня понимаете... ваши услуги – если я правильно поняла, что мне говорили – они, ну... достаточно странные.

Драконица старалась выдерживать непринуждённый светский тон, и, на взгляд Зю, это ей вполне удавалось. Лишь ему, сидящему здесь и видящему её воочию, было видно, каких усилий молодой курсантке стоит сохранять самообладание.

– Да, действительно, у нас очень специфическая категория услуг. Мы не афишируем свою деятельность за пределами Кранкенхирна, во избежание непонимания и недоразумений с представителями других культурных доменов. Клиенты с иных миров обращаются к нам достаточно редко...

– То есть я правильно поняла, что ваши услуги – организация охоты на драконов?

– Это может быть охота, может быть что-то другое – всё зависит от желания клиента. У нас довольно широкий выбор сценариев, к тому же, постоянно расширяющийся – над этим работает отдельный штат наших сотрудников.

– А многие из ваших сценариев предусматривают смерть дракона?

– Наши сценарии гибко модифицируются под любую предпочтительную для клиента концовку, смерть дракона – лишь один из возможных вариантов. Впрочем, в подавляющем большинстве случаев выбирают именно его – клиенты считают, отработка сценария с летальным исходом доставляет более острые ощущения. Объём и жестокость пыточной части, конкретный способ умерщвления, а также организация видеосъёмки процесса – в соответствии с желанием клиента. Все условия оговариваются предварительно, стоимость и доставка требуемого оборудования включается в счёт, так что вы сразу будете знать, во сколько вам это обойдётся.

– Сколько заказов к вам поступает?

– Порядка полутора тысяч ежедневно. Но вы не волнуйтесь, это почти в два раза ниже проектной мощности предприятия – ждать вам не придётся.

Значит, полторы тысячи драконов. Каждый день... И всего лишь двадцать одна галактическая миля от Дракии...

– Скажите, а что будет, если дракон вырвется, отобьётся или – ну, в общем, спасётся? Или нанесёт смертельные увечья охотнику?

На другом конце трубке озадаченно хмыкнули.

– Наши клиенты пока не изъявляли заинтересованности в таких экзотических вариантах. Видите ли, для кранкенхирнской клиентуры дракон привычен в роли беззащитной жертвы. Конечно, если начнут регулярно поступать другие заявки, нам придётся их рассмотреть, но... В данный момент, боюсь, мы не сможем предоставить услуги по такому сценарию. Но я зафиксирую ваше пожелание...

Сапфирчик, прикрыв трубку, грязно выругалась. Взять себя в руки было непросто, но, сделав несколько глубоких вдохов и собрав в кулак всю силу воли, она заставила себя вернуться к беседе.

– Вы меня не совсем поняли – я не о заказном сценарии. Я имею в виду – что будет, если дракон случайно вырвется или покалечит охотника? Если ситуация пойдёт не по плану, выйдет из-под контроля?

– А, вы об этом... Да, внештатные ситуации у нас несколько раз имели место. В этом смысле мы не исключение – увы, как и на любом предприятии, 100% гарантии дать нельзя. Но каждая ситуация внимательно расследуется, и предпринимаются самые тщательные меры по недопущению её в дальнейшем. Можете быть практически уверены, что ваш процесс не будет сорван. Но, если это всё-таки случится – наш отдел приёма рекламаций к вашим услугам. Все проблемы по медобслуживанию, страховке и утранению последствий фирма берёт на себя – в строгом соответствии с условиями лицензии Содружества...

– Лицензии?!!

Судя по удивлению, зазвучавшему в голосе на другом конце трубки, вопрос сочли странным и глупым.

– Гражданка, мы же серьёзная организация. Разумеется, у нас имеется лицензия Содружества на предоставляемые услуги – номер 2151625413-СН от 12.03.хххх, если вам интересно...

– И ещё один вопрос. – Сапфирчик уже еле сдерживалась. – А мнением драконов вы интересуетесь?

На том конце трубки на несколько мгновений воцарилась такая тишина, что удалось отчётливо разобрать даже тихий-претихий диалог – видимо, из глубины офиса. "Девочки, что столпились?" "А ты сама послушай!"

– Алло? – переспросила драконица. – Интересуетесь или нет?! Спрашиваете, хотят ли они участвовать в этих забавах, или просто убиваете несчастных?!

На том конце трубки снова хмыкнули – на этот раз откровенно издевательски. Потом характерный щелчок и сигнал оповестили о разрыве сигнала связи.

– Поняли, что я дракон, – мрачно подытожила Сапфирчик.

– Не отследили, – доложил Зю, снимая наушники и отодвигая сенсорную клавиатуру.

Вариант, что их раскусят, тоже предусматривался, поэтому звонок шёл через восемь непрозрачных шлюзов, два из которых не значились в открытых справочных базах.

– Молодец, – без особой радости в голосе поблагодарила напарница, откидываясь на кресло и закидывая передние лапы за затылок. Хотелось выть.

– Ты ещё сомневаешься, что это не подделка?

Вейтар покачал головой.

Несколько минут прошли в молчании, нарушаемом лишь шумом работы навигационных приборов и мощными ударами драконьего хвоста – Сапфирчик яростно молотила им об пол.

– А знаешь, что самое мерзкое? – спросила она наконец. – Потом... После охоты... После того, как над драконом наиздеваются вдоволь и убьют...

Мощные когти, медленно проскрипев по столу, оставили на нём три глубокие бороздки.

– После всего этого его тело везут на реанимационный склад... кладут в биованну... оживляют... и отпускают на волю... Чтобы потом снова охотиться, и снова убивать...

Она опасалась, что вейтар опять упадёт в обморок, но на этот раз Зю сдержался. Лишь его пальцы, сжимавшие ручку кресла, хрустнули от напряжения.

***

Поляна между двумя холмами была изранена глубокими царапинами от когтей и покрыта пятнами свежей, ещё не впитавшейся в землю крови. Посреди неё лежала распластанная, распятая, прижатая к земле металлическими сетями замученная драконесса – ужасное свидетельство бесчеловечности людей к тем, кто родился крылатым.

Она уже не кричала от боли – слишком мало жизни осталось в изуродованном теле. Лишь захлёбывающийся хрип рвался из горла распятого создания, временами прорезаясь в тонкий крик – но редко, очень редко. И с каждым разом всё реже.

Небо коптил удушливый дым от палёной чешуи: на груди несчастной догорал жертвенный костёр. Рыцарь пару минут назад завершил обряд вознесения хвалы Свету в честь славной победы – сейчас использовал остатки костра использовались для кипячения котла с маслом, а благородный воитель вкушал оставшуюся от ритуала половину окорока. Согласно поверий, жертвенное мясо продлевает жизнь, укрепляет мужскую силу и повышает стойкость воли в борьбе с искушениям...

У основания хвоста драконессы, растянутого во всю длину и прибитого к земле несколькими кольями, зияла и кровоточила ужасная рана – оруженосец только что извлёк оттуда копьё.

– Ваше оружие, милорд.

Тщательно оглядев окровавленное копьё, рыцарь провёл по нему пальцем, брезгливо поморщившись, обнюхал оставшуюся на нём драконью кровь, потом аккуратно попробовал её на вкус.

– Вовремя успели, Санчо, – сказал он взволнованно. – Чудовище – в детородном сезоне. Если бы не мы, не сегодня-завтра она встретила бы самца и понесла от него. Мы бы имели новый выводок на погибель верным последователям Света...

Охотник обошёл тело драконессы, остановился напротив её прижатой к земле головы и уставился в зелёные глаза, в которых ещё теплился огонь жизни.

– Драконья кровь ядовита, как и у всякого противоестественного чудовища, – усмехнулся он. – Но неужели ты думаешь, подлое создание, что мы, прежде чем сразиться с тобой, не приняли противоядия? Герои учатся на ошибках прошлого. Больше не случается такого, чтобы победитель дракона отправлялся вслед за побеждённым, отравленный флюидами его мерзкого тела...

Приблизившись так, чтобы драконессе было лучше видно, он несколько раз провёл языком по копью.

– Гляди, тварь – я могу пить твою кровь, сколько угодно, и мне ничего не будет!

Драконесса закашлялась, и изо рта её потекли тёмно-красные струйки. Рыцарь, нагнувшись, окунул в одну из них палец, засунул его в рот и смачно причмокнул.

– Непостижим замысел Создателя, – произнёс он глубокомысленно. – Как уникально каждое из достойных и благородных созданий, так и каждое отвратительное чудовище имеет свою чёрную неповторимость. Кровь у самки дракона совсем другая на вкус, нежели у самца... А у драконьего детёныша непохожа ни на ту, ни на другую...

– Вы очень рискуете, милорд! – послышался озабоченный голос оруженосца.

– Разве? – Рыцарь расхохотался. – Тварь совершенно безопасна, Санчо! Сейчас у неё не хватит ни силы, ни духа причинить вред доблестному воину! Не веришь?

Откусив от окорока ещё несколько кусков, он ткнул мясом в губы распятой.

– Хочешь пожрать перед смертью, подлая тварь? Жри!

Голова драконессы медленно качнулась. Но снова – грубый и настойчивый тычок в её рот...

– Жри, я сказал!

Дрожащая нижняя челюсть приподнялась, пропуская мясо вовнутрь.

– Вот так!

Подождав, пока зубы драконессы сомкнутся, рыцарь с силой дёрнул остаток окорока.

– Видишь, Санчо, – произнёс он насмешливо. – Даже умирая, злопакостное создание не забывает о чревоугодии!

Но и на этом не исчерпалась фантазия изувера. Отойдя куда-то в сторону, он через некоторое время вернулся и снова ткнул в рот драконессы окорок – на сей раз он был влажным и источал зловоние.

– Хочешь ли ты пощады, тварь? Хочешь? Но пощаду надо заслужить! Жри!

Ослепительной жемчужиной блеснула слеза, падающая из глаза драконессы. Вновь её челюсть поднялась и опустилась, откусывая кусок окорока. И вновь – безумный смех мучителя.

– Воистину лгут, говоря, что тёмные создания не ценят даже своей жизни! Даже обспусканное мясо они готовы вкусить ради её спасения!

Его злобная радость захлебнулась в неожиданно подкатившей тошноте...

– Милорд! – Встревоженный оруженосец бросился к господину.

– Нет-нет, всё в порядке... – выдавил из себя рыцарь, властным жестом приказывая ему остановиться. – Противоядие сильно, но от некоторых мерзостных последствий порой не защищает... Мне придётся на некоторое время тебя покинуть, чтобы очистить тело от скверны...

– Я же говорил, милорд, что вы слишком рискуете! Если с вами что-то случится – как мне отчитываться перед орденом?

Опустив простёртые вслед пошатывающемуся рыцарю руки, он подошёл к голове драконессы и прожёг её ненавидящим взглядом.

– Ты напрасно радуешься, мерзкое чудовище. Что бы ни случилось с сэром Зигфридом – ему на смену придут другие воины, чистые сердцем и сильные рукой. А уж твоя участь решена и подавно. Недостойный простолюдин не имеет права клясться Светом – но будь уверена, даже в одиночку я довершу начатое!

Презрительно сплюнув, оруженосец вернулся к её хвосту.

Ещё один крик прорезался из горла несчастной жертвы, захлёбываясь новой порцией крови.

– Больно, гадина? Подожди, сейчас будет ещё больнее!

В ту рану, где раньше было копьё, теперь забивали горлышко большой воронки.

– Говорят, даже мёртвая самка дракона, будучи осеменённой, способна дать жизнь потомству, прежде чем разложится её труп. Да не случится этого!

Тело драконессы изогнулось, насколько это позволяли сдерживающие её путы. Через воронку в её внутренности вливали кипящее масло...

Вытирая губы и бормоча ругательства по поводу испачканного доспеха, возвращался рыцарь.

Дождь закончился.

***

Ранее Сапфирчик слышала про Кранкенхирн только в школе – тогда как раз меняли предмет "история Империи" на "историю Содружества". Это была четвёртая по счёту планета Империи, присоединившаяся к восстанию и поддержавшая новую власть. И, между прочим, первая восставшая планета, на которой правящей расой были драконы...

На всякий раз Сапфирчик ещё раз глянула в распечатку из справочника – так и есть, память её не подвела. Кранкенхирн и в последней редакции значился, как драконья планета (50% заселённых территорий). Прочее население состояло из гуманоидных рас, экономика и наука которых до сих пор не развилась выше средневекового – лишь благодаря местным драконам, эта планета имеет контакты с цивилизацией и не прозябает в феодальном убожестве и мракобесии.

Между прочим, про кранкенхирнских хуманов и хуманоидов Сапфирчик слышала и в более юные годы, ещё в те времена, когда была Империя. Слышала в связи с тем, что они уже однажды были пойманы на организации подобных развлекательных охот – явление, вообще говоря, исключительное, поскольку к тому времени история истребления охотников на разумных существ и работорговцев насчитывала не одно столетие, и подобные рецидивы если и могли сохраниться, то разве что на таких задворках цивилизации, до которых даже у всемогущего Императора не доходили руки.

Учебник гласил, что данный инцидент породил большие научные дискуссии, поскольку Кранкенхирн, практически сосед Дракии, на подобный задворок уж никак не тянул – социологические круги потратили много усилий, пытаясь объяснить, как такой дикий рудимент ухитрялся столь долго сохраняться прямо в подбрюшье столицы. Дело осложнялось тем, что сами пострадавшие воздерживались от комментариев и категорически возражали против развёртывания на их планете любых научных экспедиций и исследований, ссылаясь на традиции, запрещавшие обсуждение подобных вопросов.

Учёные сошлись на том, что причины кроется в особом менталитете коренных кранкенхирнских драконов – они слишком ценят любую жизнь, даже столь уродливую её форму, поэтому предпочитают жертвовать тысячами своих сородичей и покрывать это дело, чем дать Императору узнать о безобразии и обречь на уничтожение миллионы соседей по планете. Даже когда Император об этом всё-таки узнал, кранкенхирнские драконы основательно походатайствовали перед ним – только благодаря их стараниям, двуногих на этой планете не истребили полностью. К сожалению...

Сапфирчик не особенно удивилась, что именно здесь восстание впервые было поддержано крылатыми. Убедившись в том, что Император готов убивать миллионы ради блага миллиардов, драконы, трепетно относящиеся ко всему живому, предпочли поддержать ту власть, которая, как им казалось, готова для достижения своих целей убивать в меньшем количестве...

А кранкенхирнские хуманы – в традиционном человеческим репертуаре. Типичная человеческая благодарность тем существам, которым они обязаны жизнью и властью. И правительство Содружества, которое радостно выдали лицензию на такое дело...

История с лицензией вообще добивала курсантку напрочь. Сказать, что она немного растерялась, узнав о таком повороте дела, было бы сильным приуменьшением. Сапфирчик, конечно, ожидала от людей практически любой подлости. Она была готова узнать, что грязный, чудовищный бизнес может быть поставлен на широкую ногу, что власти могут, из принципиальной ненависти к драконам, смотреть на него сквозь пальцы – но чтобы всё уже сейчас было настолько запущено...

Всего лишь десять лет прошло после низвержения Императора. Только десять лет после того, как об охоте на драконов не смели даже и думать – и вот уже её лицензируют на государственном уровне...

О небо, неужели так быстро выветривается память? Неужели дерьмо способно так быстро всплывать?

Впрочем, когда к власти приходит такое же дерьмо...

– И что мы теперь будем делать? – беспомощно спросил Зю.

Сапфирчик вытерла скупую слезу. Она должна быть сильной – даже сейчас. Особенно сейчас. Разум полицейского должен быть столь же холодным, сколь горячо его сердце. Понятно, что их двоих слишком мало, чтобы решить проблему здесь и сейчас – но надо же хоть кому-то хоть с чего-то начинать...

– Будем действовать, как я и планировала. Разорить это поганое гнездо нам двоим, конечно, не под силу, но сорвать несколько охот – вполне. Полторы тысячи в день... – Драконица лязгнула зубами. – Нас, думаю, хватит примерно на десяток. Для начала достаточно – пока остальные поменяют штаны и разберутся, в чём дело, эта лавочка замёрзнет на недельку-другую... Кстати, можешь составить список организаций, которые могут прислать сюда наряд скорой помощи?

– Так точно.

– Займись прямо сейчас; когда начнём действовать – запустишь по ним всем дозвон, чтобы прилетали подобрать раненых драконов. Конторы, где работают хуманы, не трогай – они могут быть в сговоре с местными... Пока медики прибывают на место и делают своё дело, мы собираем свидетелей и улики. С этим материалом идём в прессу и в полицию – прежде всего, на Дракию. Там многие помнят моего отца – в случае чего, помогут с прикрытием...

– А когда мы поставим в известность Академию?

– Академия подождёт. Показуха у них начинается, кажется, через неделю; приедут всякие крупные шишки... Полагаю, к тому времени мы уже подготовимся – нанесём визит вежливости прямо на пресс-конференцию. Они как раз будут гнуть пургу про успехи в борьбе с преступностью и повышение квалификации правоохранительных органов... – Сапфирчик оскалилась. – Будет интересно посмотреть, какие песни там запоют, когда мы на глазах у всей Галактики потребуем у них всех разъяснений...

Бортовой компьютер вёл непрерывную орбитальную съёмку поверхности, следуя введённому заданию: поиск точек, в которых удастся обнаружить группы из дракона и вооружённых людей. Достаточно быстро набралось несколько картинок. Сапфирчик наугад выбрала и увеличила одну.

Как и следовало ожидать – два подонка, издевающихся над девушкой с великолепным алым цветом чешуи.

Зю опустил голову, не в силах смотреть на то, что негодяи делали со своей жертвой.

– Надо хоть с чего-то начать... – повторила Сапфирчик, сжимая рукоятку бластера, закрывая шлем и поправляя нагрудный бэдж с указанием личности и звания.

***

Запах боли и смерти разлиался над лобным местом. Драконесса более не подвергалась истязанием – судьба даровала ей несколько минут отдыха, пока мучители готовились нанести на картину своего злодеяния завершающий штрих.

Рыцарь аккуратно протирал большой топор. Рядом лежали четыре дыни, аккуратно разрубленные точно посередине – убийца проверял меткость и твёрдость руки перед нанесением решающего удара. Оруженосец стоял рядом с драконессой и жёлтой краской наносил ей на шею полосу.

– Готово, милорд. Не промахнитесь!

– Вознесём ещё одну молитву, верный мой оруженосец...

Пена на губах драконессы выступала всё в большем количестве, её ноги судорожно дёргались. Нежная чешуя на брюхе несчастной уже давно утратила свой цвет: грудь превратилась в чёрное кострище, а живот был покрыт пятнами спёкшейся крови и язвами, оставшимися от пролитого масла.

– Ну, слава Свету, наконец-то, – сказал рыцарь, на секунду откладывая топор и протирая руки. – Отойди, Санчо, чтобы тебя не забрызгало её поганой кровью.

Драконесса сучила ногами всё сильнее.

– Хватит дрожать, отродье тьмы! Приготовься к тому, что твоя морда займёт место на стене трофеев самого сэра Зигфрида – победителя чудовищ!

Солнечный луч блеснул на занесённом топоре...

***

Сапфирчик успела буквально за секунду до того, как злодей опустил свой топор на шею несчастной жертвы.

Едва ли они ожидали, что сейчас рядом с ними развернётся пространственно-перебросочный канал, и оттуда выскочит вооружённый до зубов дракон. Ну что ж, эффект неожиданности на нашей стороне!

Приём хвостом – топор выпадает из рук рыцаря. Ещё один – и он, отлетев в сторону, замирает в нелепой позе.

– Милорд, осторожно!.. – запоздалый выкрик сбоку.

Беглый взгляд в ту сторону – другой человек, в кафтане, лезет за пазуху. Реакция срабатывает моментально – в него вонзается разряд из шокера.

– Отдыхай, урод!

Убедившись, что больше поблизости никого нет, Сапфирчик занялась жертвой.

– Великие Диктаторы, ну и отделали же тебя...

Первым делом она выдернула колья, пригвождавшие к земле хвост и остатки крыльев несчастной, потом – несколько кольев, державших углы сети. С верёвками, которыми конечности драконессы были привязаны ещё к нескольким кольям, было сложнее: развязывать изощрённые узлы было некогда, а материал верёвок оказался весьма прочен и не поддавался когтям.

– Чтоб тебя... – досадливо пробормотала курсантка. – Не шевелись, сейчас попробуем по-другому.

Вытащив бластер и оттянув одну из петель, Сапфирчик аккуратно прицелилась. Оп!

К счастью, её опасения насчёт недостаточности убойной силы нелетального оружия оказались напрасны. Правда, пришлось отстрелить себе коготь, но хрен с ним: их ещё десять штук, а потом всё равно отрастут. Сейчас главное – развязать эти рэйденовы верёвки. По две штуки на каждую лапу. Да, изуверы тщательно подошли к вопросу фиксации несчастной... Впрочем, здесь у многих достаточно практики, чтобы дойти до профессионализма в таких делах...

Сапфирчик отогнала от себя эту мысль. Сбросить гнев можно будет потом, а работа требует холодного ума.

Ещё несколько усилий, и несчастная свободна.

– Можешь двигаться?

Вопрос, в общем-то, довольно глупый. Хотя, если разобраться, драконы разных планет довольно неодинаковы, кое-где скорость регенерации организма поистине сумасшедшая. Вполне возможно, что и здесь... Ведь, в конце концов, каждый день полторы тысячи драконов укладывают в реанимационную биованну – обилие таких упражнений может сказаться на организме самым интересным образом...

Подавив непроизвольное рычание, вырвавшееся из её груди, Сапфирчик отогнала от себя очередную неприятную мысль. Дракон, тем более полицейский, не должен позволять эмоциям влиять ни на свои дела, ни даже на мысли.

– Полежи спокойно и не двигайся, мы попробуем вызвать помощь...

Эту задачу, как они и условились, взял на себя Зю, спрятавшийся неподалёку, а Сапфирчик вновь обратила внимание на негодяев. Кажется, они понемногу начинали приходить в сознание. Слава небу, она не перестаралась. Покойники, как известно, не разговаривают, а зондирование памяти мёртвого мозга – это сказочки для олухов, которые ни разу в жизни не видели соответствующего оборудования и плохо представляют, что оно на самом деле делает.

Три мощных когтя сгребли рыцаря и приподняли над землёй.

– Если бы такое было при Императоре, ты уже был бы мёртв, – процедила Сапфирчик. – Но тебе повезло – мне понадобятся живые свидетели. И информаторы...

Злодей что-то неразборчиво промычал. Его доспехи слегка помялись от драконьей хватки.

– Но кое-что мне хотелось бы знать уже сейчас... Зачем?! – Курсантка пару раз грубо его встряхнула. – Какое удовольствие тебе доставляет издеваться над драконами, поганый ублюдок?! Откуда вас столько таких развелось?!

Краем глаза Сапфирчик увидела движение. Она обернулась – но лишь для того, чтобы слишком поздно увидеть, как ей навстречу летит драконий хвост...

***

Оруженосец осторожно пошевелил пальцами. Вроде жив...

Разноцветные круги, плывшие перед глазами, постепенно рассосались. Оно осторожно попробовал приподняться – получилось без особых затруднений, хотя кое-где побаливало.

Недавняя жертва, сплёвывая остатки крови, стояла на задних лапах и крутила суставами, проверяя их восстановление. Раны уже практически затянулись, в том числе и на хвосте. Драконица, морщась, несколько раз им взмахнула. Хвост похрустел – с каждым махом всё тише; на четвёртом был слышен лишь свист рассекаемого им воздуха.

Кончик хвоста был забрызган свежей кровью.

– Герой, мля, – сказала она, глядя на осторожные телодвижения оруженосца и усмехаясь двумя рядами зубов (среди них наличенствовало несколько свежих дырок, а на верхние был нанесен узор, характерный для регулярных клиентов не столь отдалённых мест). – Не сцы, ни хрена с тобой не случилось – шокер не калечит.

Тело другой драконицы лежало примерно там же. Ручеёк, бьющей из перерубленной шеи, питал растекающееся вокруг красное озерцо. Оруженосец, оглядевшись по сторнам, обнаружил и шлем, скрывавший голову синей – вместе со своим содержимым, он отлетел к дереву, стоявшему у подножия холма.

Рыцарь, кряхтя, выползал из-под лапы второй драконицы.

– Милорд, вы в порядке?

– Не в порядке... – простонал рыцарь.

Алая драконица, нагнувшись, читала бэдж на поверженном теле.

– Полицейская Академия, мля... Мусора недоученные... Айн-цвай-полицай, мля, нах!!!..

Она ожесточённо пнула останки синей задней лапой.

– Милорд, вы можете идти? – спросил оруженосец, помогая рыцарю подняться. Дело было скверно – тот мог держаться на ногах, только опираясь на слугу.

– Пустяки, Санчо. Главное – залезть на лошадь, а там как-нибудь доедем...

Он оглянулся сначала на двух дракониц, затем на лежащий у дерева шлем.

– Что личико скривил? – спросила алая, отряхиваясь. – Типа, драконов безголовых не видел? Гы!..

– Она же вам помочь хотела! – В голосе рыцаря звучало непонимание. – Господи, почему так жестоко?..

– А ты чё, типа в эстеты нанялся? Рыцарь, мля, в белых перчатках... Можно подумать, ты щас со мной не то же самое сделать должен был, ага?

– Можно же было словами сказать! А вы её сразу насмерть...

Алая оскалилась.

– Не твоё дело, как я с беспредельщицами поступаю, понятно? Тем более с ДУРАМИ!

Она ещё раз пнула синюю, а передней лапой пробежалась по своей талии. Там ничего не нашлось, и драконица в сердцах ругнулась.

– Эй! – обратилась она к оруженосцу, вытягивая переднюю лапу и щёлкая пальцами. – Косяк сюда!

Бросив на неё злой взгляд, оруженосец аккуратно опустил рыцаря и подошёл к повозке. Порывшись там, он извлёк и бросил алой сигару, размеры которой были оптимизированы под дракона.

– Могли бы и сами сходить взять, раз уж такое дело, – недоброжелательно заметил он.

Алая, не обращая внимания на замечание, поймала сигару, покрутила в пальцах и протянула другую лапу.

– Я что тебе, огнедышащая, типа?

Оруженосец, вздохнув, вернулся с полпути обратно к повозке и, порывшись в ней ещё раз, бросил зажигалку.

Потыкав сигарой в предплечье, драконица посмотрела на дерево, близ которого лежала голова синей.

– Вылезай-вылезай, – сказала она. – По-любому нычка хреновая.

– Вы уверены? – послышался из-за дерева осторожный тонкий голосок.

– Как и в том, что из твоей пукалки только кошек глушить, – заверила алая.

Из-за дерева вышел худощавый вейтар с напуганным лицом, мёртвой хваткой держа наизготовку миниатюрный, почти игрушечный пистолетик. Драконица ехидным взглядом окинула его обмундирование, остановилась на бэджике, украшавшем его грудь.

– Напарничек, типа?

Вейтар кивнул.

– Значит, слушай сюда, фитюлька, какой расклад, – сказала драконица, закуривая. – Ты щас берёшь манатки, берёшь вот это вот чмо... (пинать синюю в третий раз она не стала, ограничившись лёгким тычком носка) ...и звиздуете с ней отсюда нах, пока я не озверела и не сделала ещё чего-нибудь нехорошего. Вопросы есть?

– А... – заикнулся вейтар, оглядываясь на охотников. – Это... Как же... Вас... С ними... А мы... Того?..

У него никак не получалось связно выразить свою мысль, но, глядя на его потуги и на выпученные глаза, бегающие с драконицы на охотников и обратно, было нетрудно понять основные тезисы.

– Ты чё, мля, тоже думаешь, будто трёхтонный дракон не в состоянии защитить себя от двух тухлых хумансов? – спросила алая, доставая сигару изо рта. Вейтар, собравшись с духом, судорожно кивнул.

– Ну, мля, звиздец в мусарне докатились. У вас там что, только долбогрёбов вербуют, или больше никого не осталось? Ты головой-то думать пробуешь, нах, или как? Ну, она-то понятно, у неё, мля, вместо ума хоть сила есть – а у тебя что?!

В этот момент у рыцаря не выдержали нервы. Он поднял голову к небу и громко завопил неизвестно кому, время от времени закашливаясь:

– Сволочи проклятые! Вы о ком-нибудь, кроме себя, когда-нибудь вообще думаете?! Вы что, считаете, нам приятно на вас мясниками пахать?! Или вообще ни хрена не считаете?! Ну правильно, правильно, быдло – оно ведь быдло, поработало ножичком, идейность вашу потешило, гонорар получило – и в кабак пропивать, да?! А что у нас до пенсии половина не дотягивает, в дурку гремит – до этого вам дела нет, да?! Что в тридцать лет такой вот, типа меня, "маньячок" – уже глубокий старик, это вам неизвестно, да?!

Оруженосец, как мог, пытался его успокоить, но ничего не выходило.

– А рассказать вам, чем "маньячки" после работы колются, чтобы психика вразнос не пошла?! А рассказать, что по ночам снится?! А рассказать вам, падлы, что приходится нашим детям говорить, когда спрашивают, кем их папа работает?! Да, у нас тоже семьи и дети есть, если вы не знали! Оно им надо? Оно им надо, я спрашиваю, чтобы их отцы продавались больным на голову гадам, творили для них всякие непотребства, и ради чего – ради того, чтобы помочь им развеять скуку от очередной недели безделья? Чтобы они изъявили милость и кинули подачку из своей мошны? А вы когда-нибудь интересовались, сколько приходится работать правоверным, с которых вы себе эту мошну скребёте? С-С-СУКИ-И-И!!!

Вейтар, ползавший вокруг синей драконицы с рулеткой, оглядывался на рыцаря, и в его взгляде, помимо плохо скрываемого страха, сквозила изрядная озадаченность. Алая же драконица, напротив, слушала данное излияние с глубочайшим душевным спокойствием.

– Не нравится – не продавайся, – сказала она. – В чём трудности?

– Да? А где ещё заработать на то, чтобы родная деревня с голоду не вымерла, можно спросить?! Или считаешь, что хлебопашцы с кузнецами нас кормят? Хрена лысого – всё на рынок идёт, чтобы священный налог уплатить и гнев господский не навлечь! А хлебушек наш, любезная – он весь импортный, с других планет завозится! Иногда до того доходит, что свою же пшеницу втридорога перекупаем! И не на какие-нибудь шиши – на те самые денежки, которые нам за "маньячество" подкидывают!

– Ну и фигли ты передо мной-то это вываливаешь? – спросила алая, затягиваясь сигарой. – Типа на жизнь пожаловаться? Типа у меня своих проблем мало, ещё и тебя надо послушать?

– И хотя бы грамм благодарности за всё время, как мы на вас пашем! – словно не слыша её, вопил рыцарь, из последних сил грозя небу кулаком. – Хотя бы толику отношения, как к живому существу, а не к фигне механической!

– Ваша контора вас крышует, к ней и вали плакаться, – порекомендовала драконица. – Я, мужик, к вам не психоаналитиком нанималась. Лично ко мне есть какие-то претензии?

Рыцарь, выкричавшись, бессильно повис на оруженосце. Тот, придерживая господина, устало оглянулся.

– К вам – никаких, – сказал он сурово. – Считайте, что фирма выражает вам благодарность.

Драконица равнодушно наблюдала, как слуга помогает доблестному воителю погрузиться на лошадь и впрягает ишака в тележку с остатками пыточного оборудования.

– Не тот охотник нынче пошёл, – глубокомысленно изрекла она, выпуская струю дыма и делая новую затяжку. – На половине сеанса блевать побежал, слабак хренов... Вырождаются хумансы, как есть, вырождаются...

– Ага, – растерянно поддакнул вейтар. К тому момнту он был озадачен настолько, что ни одного более умного действия придумать не смог.

Услышав настолько тупой возглас, в конце концов, не вытерпел и оруженосец.

– Что "ага"? – рявкнул он. – Вы человека покалечили, гниды! Вот погодите, подадим жалобу в профсоюз – он вашему ректорату вставит, как следует! Целых две планеты под лаборатории с полигонами отвели, и всё им мало – на живом народе эксперименировать лезут! Козлы!

– Стучи-стучи, – бормотала ему вслед недавняя жертва, пережёвывая кончик сигары и выпуская из ноздрей колечки. – Психика, видите ли, у них слабая... Тренировать, мля, надо психику! Раз взялся в мясники – нехрен с каждого поломанного дракона в истерику впадать! Профессионалы, мля...

Вейтар закончил обмеры, встял рядом с телом напарницы и, достав пульт управления, защёлкал кнопочками.

Алая драконица сложила губы трубочкой и пыхнула в него густой дымной струёй. Бедняга закашлялся – не так-то просто сохранить дыхание, когда в нос неожиданно ударяет примерно такой же аромат, как от горящего обоза с коноплёй.

– Слышь, фитюлька, – сказала она, указывая на лежащий возле дерева шлем с головой синей. – По-моему, ты забыл чё-то.

Вейтар, хлопнув себя по лбу, лихорадочно пробежался пальцами по пульту, давая отбой.

– Мозги ей, конечно, без надобности, – рассуждала алая, наблюдая, как он осторожно подкатывает голову к телу владелицы, – а вот без пасти хреново будет. Жрать некуда, лизаться нечем...

Вейтар ещё раз ввёл какие-то коды и посмотрел на часы.

– Через тридцать секунд мы того... этого... Вам лучше... ну, это... отодвинуться...

– Ничё, мне и здесь удобно. – Глядя на вейтара, который пытался что-то возразить (и не особенно преуспевал из-за окончательной потери дара речи), драконица снизошла до более развёрнутого комментария. – Не сцы, фитюлька, в нуль-телепортерах шарю – чай, десять лет с Надаграма на орбиту пиломатерьялы отправляла...

Выражение вейтарской физиономии менялось, как в калейдоскопе – от растерянности и беспомощной улыбочки до попыток напустить на себя строгое официальное лицо, сообразное должностному положению. Было очевидно, что на языке полицейского-недоучки вертится какой-то вопрос, но решимости у него хватило лишь на то, чтобы, в итоге, выдавить:

– Э-э... отличная регенерация!..

Драконица подозрительно прищурилась.

– Типа намекаешь, что быстрозаживающее очко реже простаивает?

– Нет-нет-нет! – Вконец деморализованный вейтар потряс головой, и до окончания телепортации попыток заговорить больше не предпринимал.

– Я ещё в региональное представительство пожалуюсь! – донёсся из-за холма возмущённый крик оруженосца.

Драконица извлекла изо рта окурок сигары.

– Может, и мне куда-нибудь телегу накатать? – спросила она вслух у самой себя. – Не первый раз уже с чудаками из этой конторы сталкиваюсь – достали, мля...

***

По характерному противному вкусу заполнившей рот жидкости Сапфирчик поняла, что лежит в биованне. Она открыла глаза, попыталась привстать и закашлялась.

– Лежи, Сап, лежи-лежи!.. – услышала она взволнованный голос Зю и почувствовала у себя на лбу его руку. – Голова ещё как следует не приросла...

Ощупывая лапой гудящую башку, Сапфирчик наткнулась на ментальный аплоадер, закреплённый у неё между рогами. Довольно хитрое и полезное устройство, позволяющее закачивать в мозг данные с компьютера. Помнится, на заре этой технологии её пытались использовать для обучения, но выяснилось, что мозг воспринимает только тот тип информации, которая поступает в него через обычные органы чувств – зрительную, слуховую и т. д., причём не в большем количестве, чем может поступить естественным путём. Аплоадерам нашли другие применение – например, лечение амнезии при помощи заблаговременно снятой мемокопии. Или – как, например, сейчас – восстановление памяти оперативного сотрудника или разведчика, оказавшегося в бессознательном состоянии, при помощи записей и съёмок, которые в течение этого времени велись аппаратурой поддержки и бортовыми компьютерами служебного транспорта.

Кажется, реаниматоры прописывают аплоадер в случае, если бессознательное состояние длилось не меньше трёх часов... Нда, получается, нехило её приложили!..

Зю взял лапу драконицы и аккуратно убрал подальше от устройства.

Зрение понемногу приспособилось к освещению, и перед курсанткой предстал вид реанимационно-помывочного пункта. Над дверным проёмом мерцали часы, а на стенных крючках было развешано её обмундирование, местами заляпанное кровавыми пятнами.

Скосив глаза налево, Сапфирчик увидела напарника, сидящего близ ванны на табуретке. Лицо у него было крайне удручённое.

Резкая боль воспрепятствовала попытке повернуться и подробнее рассмотреть левый фланг.

– Ой, моя шея!.. Блин... Зю, что случилось-то?

В памяти неспешно всплывали события прошедшего дня. Странный анонимный тип, сообщивший ей дикую информацию... Спешные сборы с нарушением всем мыслимых инструкций... Посланное на хрен квалификационное испытание...

Сапфирчик машинально перевела глаза на часы. Ну, как и ожидалось – с квалификационным испытанием она пролетела.

Полёт на Кранкенхирн, звонок в злодейскую фирму, чтобы окончательно удостовериться... Разведка с орбиты... Попытка спасти первую попавшуюся жертву и взять свидетеля... Удар хвостом по шее... Потом тоже что-то было...

Воспоминания, восстановленные с аплоадера, уже проступали отдельными фрагментами, но пока из них не складывалось чёткой картины.

– Кто же меня так, а? – спросила она, недоумённо созерцая потолок.

– Эта самая... – вздохнул Зю. – Ну, та, красная... которую они того... а мы – того... хотели...

Сапфирчик несколько раз моргнула, думая, что ослышалась.

– Не поняла?..

Но в этот момент, случайно скосив глаза в другую сторону, она обнаружила присутствие в помещении ещё одного лица. Человек в строгом самурайском облачении и при мече стоял справа от ванны и терпеливо ожидал, пока его заметят.

Сапфирчик сразу узнала этого гражданина. Нируками Ниногами-сан был больше известен публике под кличкой Японский Городовой; поскольку это было не менее длинно, кличку часто сокращали до "Я. Гор.", или попросту до Егорыча. С ней, Зю и ещё несколькими курсантами у него были особые отношения – Егорыч являлся куратором их группы по учебно-подготовительному процессу.

– Вот рэйден, – пробормотала Сапфирчик, предчувствуя запах горчичников за пропущенный по неуважительным причинам "кисп" (и за всё остальное по совокупности).

– Коннити-ва, Сапфирчик-сан. – Поприветствовав драконицу лёгким поклоном, Егорыч перешёл с родного японского на общегалактический язык. – У меня для вас два сообщения. Во-первых, не волнуйтесь насчёт пропущенного испытания. Согласно программы Академии, квалификационное испытание должно быть организовано в виде реальной ситуации из полицейской практики, вплоть до условий её возникновения.

– То есть, это оно и было? – в один голос спросили оба курсанта.

Егорыч кивнул.

– По понятным причинам, мне только сейчас позволено поставить вас в известность – таков распорядок. Далее. Новость похуже... – Он достал пачку бумаг.

Сапфирчик тяжко вздохнула, узнав в верхнем из них заполненный бланк оценки действий курсанта на "киспе": не было ни одной причины сомневаться в результате. Полный и безоговорочный ноль.

Послышался удивлённый возглас Зю, которому Егорыч протянул оценочный лист. Вейтар, не веря своим глазам, просмотрел документ несколько раз, проверяя, не ошибся ли он...

Озадаченная драконица покосилась на непроницаемое лицо куратора, потом отважилась взглянуть на бланк, который Зю постарался поудобнее расположить перед её глазами.

– Что?!!

Сапфирчик была готова ко всему, но реальность переплюнула даже самые худшие её ожидания.

– Минус двести процентов? Какого лысого?!..

Попытка вскочить захлебнулась из-за очередного приступа резкой боли в шее. Коротко взвыв, курсантка плюхнулась обратно, заставив напарника в очередной раз понервничать.

Это даже не угнанный катер и не испорченные камеры внутреннего наблюдения. Чтобы уползти в минуса, недостаточно нарушить правила внутреннего распорядка. Это значит, что они по-крупному вляпались при исполнении...

– На ваши действия поступили две жалобы, – сообщил Егорыч, разворачивая остальные бумажки. – Жалоба первая – от профсоюза работников фирмы "Шварцер Тод"...

Сняв с документа прилагающийся чип с видеозаписью и заверяющими данными заявителя, он вставил его в портативное воспроизводящее устройство на своём браслете и раскрыл ладонь, расположившись таким образом, чтобы парящая над его рукой голографическая картинка была видна обоим курсантам.

Заявителем был гуманоидный тип, эльфовидная внешность которого не вполне сочеталась с галстуком и деловым смокингом. Судя по его лицу, этому гражданину очень хотелось высказаться в выражениях, неподобающих занимаемой должности, однако он мужественно сдерживался и сформулировал заявление в исключительно политкорректных выражениях. В вину двоим курсантам, на которых была составлена жалоба, вменялось нанесение тяжких телесных повреждений и нанесение оскорблений сотрудникам фирмы. Представитель профсоюза доводил до сведения "ответственных лиц", что работники фирмы вынуждены заниматься работой специфического рода, исключительно вредной для здоровья, и при этом проживать в крайне тяжёлых бытовых условиях. В связи с чем, напоминал он, кое-кому нелишне иметь элементарную совесть и не позволять неквалифицированным курсантам, ничего не смыслящим в специфике местных условий, распускать руки в цивилизованных мирах. Заявление заканчивалось требованием принять строгие взыскательные меры к непосредственным виновникам инцидента, возместить моральный ущерб и оплатить расходы по восстановлению здоровья пострадавших сотрудников на N-ю сумму.

Сапфирчик отреагировала на такой поворот событий взрывом ярости и потоком весьма грязных ругательств.

– Значит, сломать рёбра поганому убийце – это преступление, а то, что он потрошит драконов заживо – это уже род работы?!.. – было наиболее цензурной частью её выступления. – И вы, гады, называете это цивилизацией? Прав был отец, сто тысяч раз прав! Вы просто ненавидите нас! Всё, что вы можете – подленько мстить драконам за то, что они – они, а не вы! – сумели построить великий союз из сотен миров! Вас никогда не заботило и не будет заботить мирное гармоничное сосуществование рас, как прописано в вашей лицемерной конституции! Сначала разрушить то, что построили драконы, а когда это удалось – не останавливаться на достигнутом, побольнее унизить нас, поглубже втоптать в грязь... Это цель, достойная настоящего человека, да? Единственное, что интересует вашу власть и на что она способна! В гробу я видала такое Содружество!.. Всех уничтожу!... Всех...

По мере того, как драконица выдыхалась, а её память за бессознательный период неумолимо восстанавливалась, поток ругательств истощался, металась она всё более вяло, а выражение лица постепенно изменялось с гневного на недоумённо-беспомощное. К тому моменту, когда на экранчике записывающего агрегата загорелась надпись "Восстановление завершено", Сапфирчик лежала в биованне совершенно неподвижно, и лишь растерянно оглядывалась на Зю.

– Ничего себе заявочка... – вырвалось у неё.

Вейтар, который в этот момент стоял у стенки и только-только перестал трясись, кивнул.

– Да-да, Сап, именно так всё и было. Сам видел!

Егорыч терпеливо прослушал весь список угроз, нареканий, пожеланий и эпитетов по отношению к существующей хумансократической системе. Когда энергия Сапфирчика иссякла, он жестом пригласил Зю отлипнуть от стенки и вернуться на своё место.

– Жалоба вторая – от гражданки Алават, – сообщил он, заменяя чип в браслете.

Вторым заявителем была та самая алая драконица, которую они пытались спасти от охотников – и которая, как только что, к своему величайшему удивлению, узнала Сапфирчик, весьма своеобразно на это отреагировала. Следов пыток и увечий на теле бывшей жертвы уже не было (Зю, имевший возможность воочию убедиться в её незаурядной регенерации, удивился чуть меньше); тем не менее, оба курсанта достаточно быстро её узнали.

Сапфирчик даже поперхнулась от неожиданности – и не столько потому, что меньше всего ожидала увидеть спасённую автором жалобы на действия полиции.

Тогда, с содроганием и яростью глядя, во что превратили тело Алават, она никогда не думала, что естественный вид жертвы может быть настолько далёк от образа дракона, привычного по зарисовкам имперской пропаганды. Ей представлялась хрупкая и изящная, при всём атлетизме тела, девушка с кротким, невинным лицом и исполненным крылатого романтизма взглядом изумрудных глаз...

Но вместо нежного, ажурного создания, которое Сапфирчик готовилась увидеть, голограмма явила мрачное и озлобленное существо, один вид которого за версту выдавал, мягно говоря, уже давно не девушку. Несколько золотых колец, украшавших три пальца и правый рог, помимо отчётливого ощущения безвкусицы, оставляли стойкие сомнения относительно легальности их приобретения. Осанка, жесты и телодвижения выдавали участницу бытовых разборок с немалым стажем – причём последняя разборка, судя по нескольким свежим царапинам и выбитым чешуйкам, успела случиться уже после того, как Алават прошла через руки охотников. Физиономию драконицы заметно перекашивало; наличие дымящейся в правой лапе самокрутки органично дополняло картину – даже если бы эта деталь не попала в кадр, её бы обязательно дорисовало воображение.

Голос заявительницы был под стать всему остальному, равно как и употребляемая для формулировки жалобы лексика. Даже недавний всплеск Сапфирчика не шёл ни в какое сравнение с многоэтажной терминологией, сыпавшейся с уст жалобщицы. Основная суть укладывалась в единственные пять слов, не оказавшихся непечатными – "вмешательство государства в личную жизнь".

Помимо этого, заявление содержало краткое описание инцидента, сдобренное весьма сочным отзывом о квалификации и личных качествах виновных лиц (особый упор делался на одну, мягко выражаясь, нечистокровную ящерицу), а завершалось требованием применить к оным виновным лицам, во избежание рецидивов, ряд наказательных действий. Причём перечень наказательных действий был таков, что фантазии заявительницы могли позавидовать даже калечившие её охотники.

Минут пять после завершения второй жалобы стояла тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями Сапфирчика.

Едва ли можно было упрекнуть молодую драконицу в малодушии – в самом деле, не каждый день благородная помыслами дочь достойного отца, воспитанная в лучших имперских традициях, получает от жертвы, спасённой ей от смерти, хвостом по шее, да ещё и узнаёт от неё же, что, оказывается, пространство, предназначенное природой для мозгов непрошенной спасательницы, не пустует лишь благодаря регулярным занятиям последней оральным сексом.

Курсантку всё больше поглощало чувство полного непонимания ситуации. Стройная логичная картина мира и система ценностей, к которым Сапфирчик привыкла за свои двадцать шесть лет, в считаные минуты треснули по швам и рассыпались на мелкие кусочки, оставив в её душе иррациональную пустоту и пугающую неопределённость.

– Я ничего не понимаю... – прошептала она, чувствуя, что сходит с ума. – Совсем ничего не понимаю... Что я неправильно сделала? Что мне вообще надо было сделать, чтобы было правильно?

Зю, судя по всему, пребывал в не намного лучшем состоянии. Во взгляде Егорыча даже промелькнуло нечто вроде отеческой жалости к неопытному молодняку.

– Для начала следует отметить положительную сторону ваших действий, – начал куратор. – В данном деле вы проявили отличную оперативность, решительность и техническую смекалку – но, к сожалению, совсем не там, где они действительно бы пригодились. Когда в распоряжение сотрудника поступает сообщение о случае на планете, о которой он не знает практически ничего, кроме названия – что должен в первую очередь сделать сотрудник?

– Навести подробные справки об обстановке на планете, её исторических и культурных особенностях, действующих правилах этикета, ознакомиться с местными законами... – донеслось невнятное виноватое бормотание Зю, поднявшего глаза в потолок и освежающего в памяти полузабытые конспекты. – Проверить заявленную ситуацию на соответствие принятым на планете нормам... Продумать линию поведения на месте, принимая во внимание перечисленные особенности... Второй курс, кажется...

– Первый, – уточнил Егорыч. – Именно. В этом и заключалась ваша ключевая ошибка: вместо того, чтобы поступить в соответствии с инструкцией и здравым смыслом, вы попытались оценить ситуацию субъективно-привычными рамками и ограничились эмоциональным выводом, даже не попытавшись прибегнуть к необходимому рациональному осмыслению – что, в итоге, и предопределило неверное направление ваших усилий.

Он развернул последние несколько бумаг, в которых Сапфирчик узнала распечатку из планетарного справочника Содружества – ту самую, которую она же сама сделала утром, чтобы узнать координаты Кранкенхирна.

– Вы практически держали в руках все необходимые данные, чтобы завершить задание, не отходя от компьютера. Достаточно было посмотреть дальше первой страницы и прочитать статью о цивилизации кранкенхирнских драконов. На протяжении многих веков они были – и остаются сегодня – безоговорочно доминирующей на своей планете разумной расой, живущей за счёт обложения данью более слабых народов. Согласно действующего в их среде этического кодекса Драканон, дракону строжайше запрещено добровольно заниматься трудовой деятельностью, чтобы не оскорблять царственности крови. По этой причине кранкенхирнские драконы страдают переизбытком досуга, и наиболее актуальной для себя проблемой считают организацию его проведения. Некоторое время назад, в связи с исчерпанием потенциала таких естественных ресурсов, как сон и чревоугодие, а также приеданием традиционных драконьих развлечений, получили бурное развивитие нетрадиционные формы сексуальных отношений. Особой популярностью пользуются различные направления садомазохизма, причём варианты с участием партнёра-дракона считаются немодными и не приносящими достаточного удовлетворения – для участия в садо-мазо играх широко привлекаются люди. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла имперская пропаганда с её яркими, упирающими на эмоциональное восприятие образами, стимулирующими воображение – наиболее пикантной утехой среди кранкенхирнских драконов считаются розыгрыши широко известных сцен насилия над драконами, описанных в мемуарах полковника Локкхида, которые, в зависимости от фантазии участников, дополняются теми или иными деталями...

– А фирма поставляет им для этого людей? – вырвалось у Зю.

– В частности, – кивнул Егорыч. – Так что не удивляйтесь, что Алават-сан так немилостиво с вами обошлась. За исполнение заказа была заплачена немелая сумма, а из-за вашего вмешательства ей не удалось достичь пикового момента сексуальной разрядки.

Зю с выражением крайнего смущения на лице разглядывал пол, а Сапфирчик уже не знала, плакать или смеяться.

– Кстати говоря, больше всего в данной ситуации страдают как раз люди, – добавил Егорыч. – Им не доставляет ни малейшего удовольствия исполнять настолько специфические прихоти – но планета под абсолютной властью драконов, ссориться с ними самоубийственно. Фактически, люди находятся на положении рабов – в том числе, и сексуальных.

– Это же ненормальная ситуация! – воскликнула драконица. – Вы знаете об этом – и ничего не делаете?!

– А что мы должны делать? Перебить всех драконов?

– Можно было хотя бы переселить людей на другую планету...

– А вы представляете себе последствия насильственного переселения миллиарда разумных существ? Насколько легко им будет оторваться от земли предков и учиться жить заново в совершенно незнакомом мире? Кроме того, учтите, что планет с подходящими условиями не так много, и все они уже заняты – каковы будут отношения между аборигенами, которым и своих проблем хватало, и подселёнными на их голову чужаками? И каково будет оношение и тех, и других к власти, которая занимается такими вещами?

– Так запретили бы эти р-р-развлечения!..

– И получили бы их же, но в виде чёрного рынка. Для драконов это всего лишь вопрос повышения цены и соблюдения определённых мер предосторожности, а для простых работников – ужесточение эксплуатации и ухудшение и без того не лучшего состояния дел.

– Как давно там творится такая фигня?

– Примерно около ста лет.

Сапфирчик дёрнулась.

– Император...

– Император узнал об этом один раз, когда прилетел с визитом на Кранкенхирн и случайно увидел одну из охот. Примерно пятидесятый год до падения Империи. Вникать в подробности никто не стал, просто истребили половину гуманоидного неселения, объявили об искоренении рудиментов дракононенавистничества и посчитали проблему решённой.

– Спасибо, я помню, – пробормотала ошарашенная драконица, в памяти которой всплыло утреннее чтение справочника. На этот раз совсем в другом свете, и свет этот ей нравился куда меньше...

– Для кранкенхирнских драконов неприкосновенность их личной жизни священна, и посягательств на неё они не забывают, – добавил Егорыч. – Полагаю, не стоит пояснять, как изменилось их отношение к Империи. Если вы читали краткую историческую справку – вероятно, помните и позицию, занятую Кранкенхирном, когда вспыхнуло восстание.

– Да...

– История зачастую цинична, – кивнул куратор. – Тем не менее, мы в любом случае должны извлекать из неё уроки и стараться не повторять ошибок. Кранкенхирнскую проблему решают аккуратно и постепенно. Сравнительно недавно удалось пробить их на то, чтобы предоставление специфических интимных услуг организовывалась в соответствии с законодательством – теперь работники, по меньшей мере, имеют права, предусмотренные трудовым кодексом Содружества, в частности, на медицинскую помощь (прежде всего психиатрическую и психологическую), в которой особо остро нуждаются. Идут попытки наладить обеспечение человеческого населения льготной продовольственной помощью с донорских планет, чтобы их экономика меньше зависела от драконьего расположения, и дать им возможность получать современное образование, чтобы желающие имели возможность найти профессию в других мирах и эмигрировать в лучшие условия – но против этого проекта кранкенхирнское правительство пока упирается намертво.

– Даже человеческие представители?

– Туда не входят человеческие представители.

Подавленная Сапфирчик окончательно умолкла. Она никак не ожидала, что всё может оказаться настолько сложно.

Впервые за девять лет она испытывала странные и противоречивые ощущения. Факел ненависти, который питал её всё это время, неудержимо угасал, уступая место стыду, разочарованию – и одновременно с этим, как ни странно, какому-то облегчению. Её (да что там её – большинства крылатых!) точка зрения на мир была проста и комфортна – но в этот день мир грубо и бесцеремонно заставил драконицу взглянуть на себя под новым ракурсом, под которым она оказалась почти не готова его увидеть. Сапфирчик впервые отчётливо ощущала, насколько узким оказалось привычное ей видение окружающей действительности. Поступок отца, ранее казавшийся высшей степенью чести и верности идеалам своего народа, и ничем иным, неожиданно предстал перед ней всего лишь эгоистической выходкой дракона, для которого ощущение собственной правоты и нежелание признавать свои ошибки оказались дороже семьи, дороже истины, и даже самОй жизни.

Она привыкла чувствовать себя на войне. Знать, что вокруг лживый, двуличный и беспощадный противник, и она одна, поддерживаемая лишь редкими союзниками, находит в себе силы с достоинством выходить победительницей из бесконечных психологических схваток с негодяями, только и ждущими удобного случая, малейшей слабости с её стороны, чтобы напасть, растерзать... Оказываться лучше и сильнее...

И вот, в конце концов, на неё действительно напали и растерзали – но совсем не те, кого она считала врагами. Сама реальность, которая буквально за шаг до первого триумфа столь непринуждённо и насмешливо дала зарвавшейся гордячке понять, насколько однобока, ущербна и беспомощна, в сравнении с многообразием жизни, убогая полуправда, столь удобная для дракона с имперским воспитанием...

Она всё-таки разрыдалась.

Во взгляде Егорыча промелькнуло неодобрение – в его родной культуре, насколько было известно Сапфирчику, крайне негативно относились к проявлению малодушия. Однако куратор отменно владел собой: мгновение – и уже ничто не выдавало его личного мнения.

– Соберитесь, курсант! – ободряюще, подчёркнуто-командным тоном сказал он. – Переживание первой ошибки для многих проходит болезненно, но это не повод считать, что жизнь дала трещину и потеряла смысл. У вас впереди вся карьера – постарайтесь подойти к моменту её начала в достойном состоянии духа!

Только сейчас Сапфирчик вдруг поняла, как непроста ежедневная работа над собой тех людей-преподавателей, с которыми она столкнулась за все годы своего обучения. Сколько раз отдавала себе отчёт в том, что они собрались сюда со столь различных по культуре и нормам поведения планет, презирала их за лицемерное подстраивание под унифицированный академический этикет – и ни разу не попыталась представить, насколько им ради этого приходится контролировать свои слова, мысли и эмоции. Подчёркнуто-драконоудобный образ общения и поведения, привычный многим существам по недавней Империи, такой, который сами драконы считают совершенно естественным и само собой разумеющимся... А является ли он столь же естественным и удобным для других существ – для тех, кто с младенчества вынужден был придерживаться драконьего стандарта, потому что правили драконы?..

Сапфирчик ощутила странное чувство вины. Не той вины, которую испытывают лично за себя, осознав неправильность своего конкретного поступка (хотя сейчас, по вполне понятным причинам, испытывала она и такое ощущение), нет – это было ощущение причастности к той ответственности, которую её сородичи, в большинстве своём того не подозревая, несут перед так непохожими, но вынужденными подстраиваться под их капризы народами вселенной. За свой эгоцентризм. За своё упорное нежелание знать больше одной стороны правды.

– Полагаю, достаточно о политике и высоких материях, – предложил куратор и снова обращая внимание на документы. – Вернёмся к вашим результатам...

Запоздалый полёт сознания курсантов в сферы истины прервался, и в воздухе на секунду повисло тяжёлое молчание.

– Сколько нам впаяют? – грустно спросил Зю.

– По уставу полиции Содружества полагается строгий выговор и, в зависимости от тяжести правонарушения, телесное наказание. Формально, все эти меры к вам уже применены – заявителям высланы копии актов об исполнении. – Егорыч сложил заявления вместе, аккуратно разорвал посередине и выбросил обрывки в мусороприёмник. – Считайте эту свою ошибку учебной. Готовьтесь к повторному прохождению квалификационного испытания.

Зю понуро смотрел в пол (а Сапфирчик, соответственно, в потолок).

– Извините, что подвели вас... – отозвался он виновато. Драконица даже не решилась ответить – от стыда слова застревали в горле.

Егорыч впервые позволил себе улыбнуться.

– Не думайте, что у вас уникальная ситуация. Скажу больше – на первом испытании нередки результаты даже худшие, чем у вас.

– То есть, мы вас не удивили? – горько усмехнулась Сапфирчик (хотя в глубине души она ощутила даже какое-то странное ощущение, граничащее со злорадством).

– Разумеется. Когда разрабатывалась программа подготовки, в неё с самого начала закладывалась вероятность провала квалификационного испытания, близкая к 100%. Ошибка курсанта рассматривается, как важнейший элемент обучения. Владеть теорией и методами мало – нужно уметь применять их там, где это надо, и тогда, где это надо. Преподавательский состав отлично знает, что большинство курсантов, проходящих дополнительную четырёхлетнюю программу, считают её излишней тратой времени и просто издевательством. То, чему вас здесь учат, кажется прописными истинами, известными с детского сада. Но одно дело – знать прописные истины на уровне слов, и совсем другое – на деле понимать, что они означают. Ничто так не опасно, как необоснованная уверенность в том, что ты всё знаешь, ко всему подготовлен и везде разберёшься. Первая же ошибка подействует отрезвляюще. Дополнительная программа была создана как раз для того, чтобы дать курсанту возможность совершить эту ошибку до того, как он попадёт на должность, где его ополошность может привести к непоправимым последствиям. За этот день вы поняли больше, чем за четыре года изучения конспектов, не так ли?

Зю с сомнением покачал головой.

– Но это же неразумно! Зачем тогда устраивать нам испытания в реальном мире, когда можно обойтись моделированием ситуации на полигоне? Мы вполне могли совершить что-нибудь непоправимое уже сейчас!

– Не смогли бы. Курсанты во время квалификационного испытания никогда не предоставлены полностью сами себе – Академия полностью контролирует ход процесса. Вас специально не ставят в известность, чтобы не нарушать ощущения полной свободы действий – однако, например, обойма, которую вам удастся стащить со склада, никогда не окажется с боевым зарядом, а корабль, которым вы несанкционированно завладеете, заведомо не будет иметь опасных средств поражения. Информационные потоки в вашу сторону и обратно также контролируются, при необходимости – подвергаются модификации; всё оборудование имеет недокументированные встройки для дистанционного контроля, позволяющие, в случае необходимости, блокировать те или иные ваши действия. На самый крайний случай, на подхвате дежурит бригада опытных оперативников, которые вмешаются при опасном повороте событий. Непоправимые последствия любой вашей ошибки абсолютно исключены, а последствия всего остального Академия полностью берёт на себя. Естественно, это значительные затраты – но государство должно быть уверено в том, что сотрудники, защищающие интересы его граждан, подготовлены должным образом.

Сапфирчик почему-то ещё раз вспомнила о собственной клятве девятилетней давности – завершенить Академию с лучшим результатом, оставив позади всех других курсантов (хумансов в первую очередь). Надежда доказать, что она умнее всех, что она лучше всех, даже этих зазнавшихся типов, считающих себя вправе учить драконов быть правильными полицейскими, питала её все эти годы, давала силы переносить лишения и тяготы... И вот, под самый занавес, такая засада!.. Драконица печально вздохнула.

– Сколько курсантов проходит испытание с первого раза?

К её удивлению, куратор позволил себе ещё одну улыбку за последние десять минут – такой щедрости за ним никогда не замечалось.

– Пока не было ни одного случая.

Сапфирчик удивлённо вскинула бровь, а Зю от изумления даже забыл о своей обычной сдержанности и совершенно по-простому, по-деревенски, воскликнул:

– Да ну?!

– Что ж... Радует, что мы не самые тупые, – заметила драконица с мрачной иронией.

– Дело не в тупости, – возразил Егорыч. – Разные расы, разные цивилизации, разные исторический опыт – соответственно, и разный образ мышления. Люди, например, в силу разных обстоятельств, слишком часто оказывались у власти и были вынуждены руководить государствами из многих народностей и даже рас, причём у них не было Диктаторов и прочих вещей, дававших значительное преимущество над другими. Поэтому, чтобы не допустить анархии, приходилось заботиться об эффективности принимаемых решений. Человеческую расу часто ругают за лицемерие и излишнюю подозрительность – но на самом деле это не так; мы всего лишь проявляем осторожность в словах и делах, выработавшуюся в вынужденной политической практике. Набив многие шишки и наступив на уйму граблей, мы научились трижды думать, всё взвешивать, оценивать, искать, где подвох – даже если то, что требуется сделать, кажется банальным и само собой разумеющимся. Драконы пока не доросли до понимания вещей, очевидных любой разумной расе – они слишком долго имели недосягаемое силовое превосходство над другими расами и привыкли злоупотреблять насилием, как универсальным средством решения проблем, и пытались перекроить других по своему собственному представлению, совершенно не интересуясь обратной связью. Падение Второй Империи стало для вас очень болезненным и кровавым уроком, но всего лишь первым – а одного, как показывает практика, увы, слишком мало, чтобы изменить привычный образ мышления. Когда-нибудь и драконы, несомненно, изживут в себе диктаторские инстинкты и научатся мыслить цивилизованно. Долг прочих разумных рас, в частности, человечества, помочь им в этом. Один из видов такой помощи – дополнительная образовательная программа для драконов в нашей Академии. Многие поначалу протестуют против неё. Лишь впоследствии приходит понимание того, насколько важно то, что здесь получили. Наш первый выпуск был десять лет назад, и уже через год нам начало приходить множество благодарственных писем. Выпускники, особенно из числа прошедших переподготовку имперских полицейских, признаются, что старая школа не научила их действовать так эффективно, как они могут сейчас. Впервые они осознали, каким может быть настоящее, не вынужденно-демонстративное, уважение разумных существ.

В дверь заглянул невыразительный пард в реаниматорском халате.

– Завершающие процедуры начнутся через две минуты, – сообщил он. – Посетители – на выход!

Пропустив Зю вперёд, Егорыч на пару секунд задержался у двери.

– Следующее квалификационное испытание через два месяца. Вы справитесь.

– Думаете? – кисло спросила драконица.

– У вас лучшие данные по успеваемости из всех, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело. Не думаю – уверен!