Место, где взхоббита застигли первые признаки просветления, с первого взгляда было похоже на что-то вроде КПЗ. Судя по всему, в недалёком прошлом оно таковым и являлось, в пользу чего свидетельствовали решётки на двух небольших окошках, типично тюремный интерьер, надписи на стенах и прочие пережиточные признаки. Теперь это место было самую малость облагорожено и переоборудовано под помещение для временного ожидания новоприбывших Героев Отряда, а в стене даже было прорублено третье, более крупное и благообразное (правда, тоже зарешёченное) окно, являвшее местным обитателям вид мирной городской улицы.

Новоприбывших же Героев Отряда, помимо Вилко, было ровно два.

Как известно, фельпурры – это такая раса, ведущая происхождение от представителей семейства кошачьих и унаследовавшая многие их свойства. Однако мало кто имеет представление о разделении данной расы на два подвида, способных к взаимному скрещиванию. Те прямоходячие разумные фелиноиды, которых мы себе более-менее представляем по картинкам, легендам и статьям всенародно любимого справочника, образуют подвид вельпурров. Кардинально не похожи на них близкие, и вместе с тем далёкие, родственники – зельпурры, происходящие, если верить науке, от породы сторожевых кроликов, тех самых, что сидят на привязи и скребут когтями, злобно охраняя имущество загадочной секты отцов-фурмонов. На что похож зельпурр? Не будем углубляться в крутые научные термины, а скажем просто: на большого зубастого кролика с зелёной (иногда голубой) шкурой.

Так вот, в камере для временного ожидания раса фельпурров была представлена обоими подвидами, по одной штуке на каждый.

– Во, нашего полку прибыло, – заметил зельпурр. – Ну что, брат взхоббит, располагайся, раз уж зашёл. Четвёртым будешь.

Третий Герой, как вскоре выяснилось, находился в помещении охраны, отгороженной от комнаты ожидания пуленепробиваемым стеклом и решётчатой дверью. Пара стражников занималась приведением в геройский вид парня средних лет с туповатым недовольным лицом: один надевал на него различные предметы снаряжения и поворачивал под различными ракурсами, а другой, старше и опытнее на вид, оценивал результат со стороны и давал первому ценные указания, сверяясь с несколько потрёпанной книжкой "Кондуит по организации Инициативного Отряда".

– Заходи, брат взхоббит, – видя нерешительность Вилко, предложил вельпурр. – Здесь все свои.

Взхоббит, следуя естественной природной осторожности, сначала внимательно разглядел новых соседей. Зельпурр носил майку и навозоуборочные штаны (которые ещё вырендрёжно именуются "джинсами"), имел помятую физиономию и замашки среднестатистического провинциального охламона. Вельпурр был в достаточной степени ему противоположностью, отличаясь восточно-созерцательным характером, спокойным голосом рассудительного мудреца и одеждой в виде простой, хоть и с претензией, накидки, снабжённой пустыми ножнами от меча. Сидение на полу со скрещенными ногами было призвано подчеркнуть сей образ.

– А этого... кто вы такие? – подозрительно спросил Вилко.

– Разумный вопрос, брат взхоббит, – согласился вельпурр. – Только глупец не захочет узнавать ничего о тех, с кем ему предстоить пройти долгий и тернистый путь Отряда. Я – Токуро Текило, доблестный самурай.

Он коснулся рукой груди и отвесил лёгкий поклон.

– Бывший, – уточнил зельпурр. – Выгнали за неправильное поведение. Насовсем, без права надевать тосейдо, носить ваказаши и делать харакири.

Токуро весьма спокойно отнёсся к его мерзкому смешку.

– Не забудь, брат Хасан, если уж на то пошло, – напомнил он. – Нас обоих выгнали.

– Всё правильно. Мы, брат взхоббит, с этим чуваком – друзья детства. Мы, считай, с ним одно целое и неразделимое. Вместе росли, вместе учились, вместе служили... На гауптвахте вместе сидели, жареные бананы кушали. Как видишь, и в Отряде тоже на пару. Так что, брат Токуро, никуда нам с тобой друг от друга не деться.

Он отечески похлопал вельпурра по плечу.

– Кстати, забыл представиться. Зовут меня Хасан ибн Барран, но чисто для тебя, брат взхоббит, могу отзываться и на просто Хасик.

Нет, всё-таки Хасик смеялся определённо мерзко. В связи с этим Вилко даже вспомнился заезжий инопланетный балаган, широко разрекламированный за неделю до прибытия. "Такого вы ещё не видели и не увидите! Впервые! Бивис и Батхед на Бомбринусе!" К началу балагана зал был переполнен заинтересованной публикой, и первым, что все увидели, когда поднялся занавес, были два дебильноватых подростка с соответствующими повадками, которые тут же начали отпускать плокие похабные шутки и сами себе смеяться – почти так же, как сейчас смеялся брат Хасан ибн Барран. Публика была чрезвычайно возмущена такой низкопошибностью и закидала выступантов гнилыми помидорами, после чего занавес опустился и балаган уехал. Ещё через неделю поползли слухи, что-де сам Президент Галактического Сообщества очень смеялся по этому поводу и сделал заявление прессе, где "выразил сдержанное удовлетворение тем, что попытки американизации культуры Бомбринуса провалились на корню."

– Опять утаиваешь часть истины, брат Хасан, – заметил Токуро. – Ты забыл сказать, что все наши несчастья происходили благодаря именно тебе и твоим поступкам. И на твоём месте я бы не стал вспоминать про тот случай. Пожарить бананы, предназначенные на обед роте, вместе с селёдкой... Из всех твоих дурацких шуток это была самая дурацкая. Я до сих пор не могу понять, чего ты хотел этим добиться.

– Но согласись, брат Токуро, я никогда не перекладывал на тебя всей ответственности. Бананчиками теми, как помнишь, мы потом давились вместе.

– Последний банан пришлось съесть мне, – напомнил Токуро.

– Так что видишь, брат взхоббит, – оптимистично подытожил Хасик, – с нами тебе не пропасть. Когда выступим против зла, ты узнаешь, что у меня есть ещё множество талантов.

– Надеюсь, брат взхоббит, что судьба будет к тебе благосклонна и об этих талантах ты не узнаешь, – добавил Токуро.

– Ох, неинтересная же ты личность, брат Токуро! К счастью для Отряда, с тобой есть я.

Хасик самодовольно хихикнул, а Токуро покачал головой и не стал продолжать разговор.

– Ну что, брат взхоббит, – сказал Хасик, указывая на шесть коек, стоявших вдоль стен. – Вот тебе на выбор четыре вакансии, располагайся. Рекомендую вот эту: ближе к нам, не будешь прислушиваться, когда я стану травить анекдоты.

– Да упасут тебя светлые силы от анекдотов брата Хасана, – вставил Токуро.

– Не думай плохо о брате Токуро. Он не сам по себе такой, а потому, что клей нюхает. Кстати, нет ли у тебя при себе какого-нибедь клея? Да что стоишь-то, не стесняйся, раз уж говорят.

– Спасибо, – вежливо ответил Вилко, направляясь к вакансии, наиболее отдалённой от придурковатых дружков-фельпурров.

– Право выбора, – развёл руками Хасик. – Ничего плохого сказать не могу. Только единственное, брат взхоббит, не облажайся. Вот этот шкаф, который рядом с твоим местом – это на самом деле не шкаф.

Вилко присмотрелся и остолбенел. Предмет, поначалу действительно принятый им за шкаф, оказался огромным человечищем в военной форме планеты Земля. Открытие оказало тем большее впечатление, что Хасик во время беседы грыз семечки и кидал шелуху об этот самый "шкаф".

– Внутренняя охрана. Эти там снаружи охраняют, чтобы мы отсюда с ножами не полезли, а этот – изнутри, чтобы меж собой не подрались.

Вилко стало немного не по себе.

– Не обращай внимания, – успокоил Хасик, кидая об охранника очередную порцию шелухи. – Видишь, он совершенно тупой.

Но Вилко почувствовал, что сейчас окончательно съедет с катушек, если не обдумает сложившуюся ситуацию в тихом и спокойном месте. Один.

– Прошу прощения, – извинился он, подбегая к двери. – Мне надо в одно место, сейчас вернусь... Охрана! Мне надо в туалет! Эй, откройте!

Охрана ни в коей степени не прореагировала.

– Зачем людей от дела отрывать, брат взхоббит? – удивился Токуро. – Если тебе надо, открой и иди.

– А она что, не заперта?..

– Ну ты даёшь, – развеселился Хасик. – У нас же тут не тюрьма, в конце концов. Выходишь на улицу и строго направо – не промахнёшься. Разве что мимо толчка...

Вилко открыл дверь и, стараясь соблюдать максимум осторожности, стал перемещаться к выходу. Однако охране и в самом деле не было до него решительно никакого дела – они всецело занимались парнем средних лет.

– Нет, это не подойдёт, – говорил стражник с книжкой. – Попробуй кирасу.

Другой стражник снял с парня какой-то дурацкий костюм и нацепил вместо него помятую металлическую кирасу.

– Ну-ка, слева... Справа... – советовал стражник с книжкой. – Н-да, ужасно. Воин из него тоже никакой.

– Как это никакой? – не понял второй стражник. – Уж воин-то из него хоть какой, но должен быть! Он же из этой горной Химмерии, а там только воины и растут!

– Рассказывают об этой Химмерии больше, чем там на самом деле растёт, – заметил который с книжкой. – Слышь, парень, ты кем хоть работаешь?

– Арбузы на складе передвигаю, – тупо ответил несостоятельный воин.

– Может, пусть грузчиком и будет, а? – задумался второй стражник.

– Нет в Кондуите такого класса, – возразил первый, сверяясь с книжкой. – Тут написано: в состав Отряда могут входить воины, маги, священники, воры и паладины. Нету грузчиков. Оно и правильно: на хрена Отряду грузчик? Грузчик в Отряде не нужен.

– А то можно подумать, мы только Кондуита и придерживаемся, – недовольно проворчал второй.

– Всё строго по нему, – заверил первый. – Если Отряд собран неправильно, то его выпускать не дозволяется.

– Угу, только смотри, каких мы выродков набрали, – второй махнул рукой в сторону камеры. – Того вон и вовсе полчаса пришлось утихомиривать. Неужто в Кондуите предписано этаких нелюдей брать?

– Имеется перечень допустимых рас, – подтвердил первый, листая книжку. – Могу показать.

Второй с недоверием посмотрел в протянутый Кондуит и был вынужден признать свою неправоту.

– Тут таких уродов в Отряд брать разрешают, каких на всём Бомбринусе не водится. И это не всё! На листах, которые тот буйный выдрал, ещё четыре параграфа. Так что всё с расовой принадлежностью в порядке...

– А этот чем тебя как воин не устраивает?

– Написано тут, что воин должен иметь силу 30 пунктов или выше, ловкость 20 пунктов или выше. Не, этот явно не тянет. Силы-то не занимать, а вот ловкости у него, как во мне балерины.

– А может, тянет?

– Не тянет. Вот прямо чёрным по белому написано, как с помощью обмера разных частей тела и калькулятора вычислить силу, ловкость, харизму и так далее. Если моему глазомеру не веришь, вот тебе сантиметр, измеряй, что скажу, а потом вместе посчитаем.

Результатов измерения Вилко не увидел, поскольку выбрался на улицу, которая представляла из себя засаженную деревьями аллею, украшенную сбоку невзрачной будкой сортира. Свежий воздух взбодрил его, и наступило окончательное просветление.

Караул! Полундра! Спасайся, кто может! Он попал в тот самый Инициативный Отряд последнего сбора, куда так не хотел попадать никто из его здравомыслящих знакомых! Взхоббит попытался вспомнить, как всё произошло, но разыгравшееся воображение тут же принялось рисовать ему красочные и безрадостные картины будущего. А опыт многолетней практики показывал, что, если в Отряд не хотят вступать добровольно (как сейчас, например), то будущее данного Отряда небезосновательно видится более чем плачевным.

От мысли, что ему предстоит закончить свою жизнь неприглядным способом в расцвете сил, взхоббиту сделалось дурно, и разумом завлвдела единственная мысль – бежать! Только бежать, и подальше отсюда! Он не думал, почему его никто не пытается остановить, почему не видно никакой наружной охраны, и даже о том, где он вообще находится. Обо всём этом – потом, а сейчас – вперёд, быстрее и дальше!

Очень скоро взхоббит выдохся, и в разгорячённые мозги проникла первая рациональная мысль: пора бы передохнуть, желательно не на виду. Вилко свернул в проход между деревьями и присел в тени, глядя на открывшийся перед ним вид, представлявший в данном случае старинного и необитаемого вида усадьбу. Она напоминала собой именно тот тип усадьб, в которых, согласно бульварным романам, склонны водиться злобные духи и привидения.

"Интересно, – подумалось взхоббиту, – а тут водятся привидения?" Он бы очень удивился, если б узнал, что об этой усадьбе действительно ходят дурные слухи, но не просто ходят, а старательно создаются под руководством вельможного адмирала Канальиса.

Словно бы в подтверждение мыслей Вилко, из открытого окна усадьбы до него донёсся мрачный озабоченный голос:

– Вы уверены, что в этом месте наши разговоры будут конфиденциальны?

– Не извольте беспокоиться, – отвечал другой, потоньше и погнусавее. – Об этом месте такие сказочки ходят, что сюда сунется или полный придурок, или полностью дремучий тип. Но на всякий случай, наименее очевидные подходы охраняются.

– Хм, почему только наименее очевидные?

– Это делается для наших врагов, которые на сказочки не покупаются. Как вы понимаете, такие могут работать только опытными шпионами, а опытный шпион ни за что не воспользуется очевидным подходом. Всё продумано.

Как Вилко не убеждал себя, что лучше бы ему не подходить ближе к этому нехорошему месту, любопытство всё же взяло своё. Он осторожно подошёл к окну, несколько раз подпрыгнул, но ничего не увидел – проём располагался слишком высоко. Тогда намётанный взгляд взхоббита пробежался по окресностям в поисках альтернативных путей и остановился на водосточной трубе. Через минуту он был уже на крыше, которая весьма кстати оказалась стеклянной прозрачной пирамидкой, через которую было видно всё происходящее внизу. Прислонившись к стеклу, взхоббит стал наблюдать.

В помещении находились двое – худощавый молодой человек в форме Имперского А(т/с)сасина, а второй... не может быть! Сам Падишах-Император?

– Посланец прибыл, – сообщил молодой человек, глянув куда-то в сторону и сделав туда условный жест. – Я вас оставлю, но, если что, подавайте сигнал, и наши люди будут наготове.

Он вышел через дверь, по дороге встретившись с фигурой в мрачном чёрном плаще. Вилко подумал было, что это ещё один инкогнито-наряд Великого Визиря, но сразу же понял свою ошибку. Во-первых, к таким нарядам прибегали многие высокопоставленные и не очень лица, а во-вторых, если приглядеться, то эта фигура была не в пример крупнее.

Посланец без лишних церемоний скинул с себя плащ, и изумлённый взхоббит увидел самого настоящего демона с красной чешуйчатой кожей, когтями и прочей характерной атрибутикой.

– Здоров, братуха! – радостно заявил посланец, панибратски тряся руку Падишаху-Императору. – Или как там тебя титуловать... Величество?

– Здравствуйте, – сдержанно сказали Его Величество. – Полагаю, вы – Харумба?

– Он самый. Давай присядем за этот замечательный столик, и ещё: неуютно мне от всяких протокольностей, поэтому перейдём-ка сразу на ты, не возражаешь?

Возражений не имелось.

– Вот и замечательно. Кстати, твоё величество, на всякий случай отметь себе где-нибудь, если вдруг придётся разговаривать с другими полубалрогами: мы – ужасно фамильярный народ.

– Да, я... заметил.

– Ну, тогда за знакомство.

Судя по всему, заранее предвиделось, что Его Величество будут испытывать некоторую скованность при общении с посланцем. В целях преодоления этих трудностей и раскрепощения правительственной особы стол был оборудован графином исполинской ёмкости, двумя рюмками и разложенной рядом разнообразной закуской. Всё это немедленно пошло в дело.

– Как я проницательно вижу по розовому заинтересованному лицу, твоему величеству не терпится узнать, почему свыше было указание ни в коем случае не привлекать в Отряд лучших рыцарей королевства?

– Да, именно этого я и не понимаю, – подтвердил Падишах-Император. – Если этот Гнуснокнижник действительно силён, то сражаться с ним должны лучшие из лучших, а не какие-то раздолбаи с улицы...

– Владыки предпочли термин "лучшие из худших", – заметил Харумба, выпуская из ноздрей струйки дыма. – Чертовски дипломатичная публика, между нами говоря, и далеко не глупая. Давай-ка я тебе сейчас дам более развёрнутый взгляд на проблему. Начнём с самого основного. Знает ли твоё величество, кто такие Боги?

– Ну... – Падишах-Император набожно закатил глаза. – Иже еси на небеси...

– Для начала неплохо, хотя и подтверждает узость кругозора. На самом деле, твоё величество, всё немного сложнее. Кстати, смотри, я тут кое-что принёс, что нам сейчас понадобится.

Харумба выложил на стол огромный талмуд.

– Книга с историей Мироздания! – в священном ужасе отшатнулся Падишах-Император. – Всё, что в неё записать, исполнится в тот же миг!

Талмуд был немного потрёпан, но на обложке отчётливо виднелась золотая надпись: "Книга Мироздания", и чуть ниже – малозаметная эмблема: "Режимный военно-полиграфический завод, пл. Земля, г. Рязань". Харумба отложил его в сторону.

– Что-то ты разнервничался, твоё величество. Давай-ка ещё раз выпьем, а после этого поговорим о Богах.

Так они и сделали.

– Так вот, о Богах. Сначала Богов не было вообще. Скажем даже так: сначала возникли Миры, потом Цивилизации, а Боги появились только в третью очередь.

– А кто же тогда создавал Миры?!

– Щас объясню, только сначала – за Богов.

Подождав, пока Падишах-Император закусит, Харумба устроился на стуле поудобнее и начал разводить демагогию.

– Миры возникали очень сложно. Этот вопрос до сих пор исследуется, что для нас с тобой не суть важно. Главная соль моей лекции вот в чём. На определённой стадии Цивилизации осознают, что для успешного развития им животрепещуще необходима куча факторов: экологическая устойчивость, социальная устойчивость, материально-достаточная устойчивость, биотико-псионическая устойчивость... в общем, куча всяких устойчивостей, и ещё куча всего, не берусь перечислить, да это нам знать и не надо. А надо нам знать, что у подавляющего большинства Цивилизаций катастрофически не хватает доступных возможностей для поддержания этих самых факторов на надлежащем уровне. Чаще всего какие-нибудь факторы берут и уклоняются, заразы, в совершенно неблагоприятные области, что приводит к деградации и исчезновению Цивилизаций раньше, чем они успеют достичь самодостаточного технологического уровня, причём окончательно и бесповоротно, с ничтожной вероятностью возникновения в данном месте новых их очагов. Печально, не так ли?

– Но ведь существуют Боги! – возмутился Император. – Они не допустят!

– Мыслишь в правильном направлении. Первое, что осознаёт любая Цивилизация, это существование неких Организационных Сил, возможности которых по управлению естественными ресурсами намного превышают возможности своей Цивилизации, и ответственных за создание и развитие мира. С этими силами пытаются кооперироваться, чтобы так или иначе использовать их ресурсы в своих корыстных целях.

– Теология?

– А вот тут наступает глубочайшее заблуждение всех времен и народов. Сейчас поясню, но только давай сначала за теологию.

Бросив хитрый взгляд на уже начинавшего окосевать Падишаха-Императора, Харумба продолжил разведение демагогии.

– Ошибка Цивилизаций состоит в том, что они пытаются общаться с Организационными Силами, используя свой физиолого-псионический структурный базис (ФПСБ), построенный на причинно-следственном принципе (ПСП) (то есть, грубо говоря, чувак знает, что, сделав то-то и то-то, он получит (или не получит) то-то). В то же время доказано, что Организационные Силы построены на совершенно других основах, с точки зрения причинно-следственной связи вообще не имеющих смысла. Ты ещё не уснул?

– Нет, – молниеносно отреагировал Падишах-Император, просыпаясь.

– В общем, из всего этого дела тебе надо усвоить, что:

а) есть Организационные Силы, которые владеют ресурсами, и Цивилизации, которые ими не владеют, но которые им просто позарез необходимы;

б) Цивилизации знают о существовании Организационных Сил и пытаются клянчить у них требуемые ресурсы, но –

в) эти попытки изначально и абсолютно бесполезны.

– То есть вы... в смысле ты хочешь сказать, что Боги не слышат наших молитв?

Харумба клыкасто улыбнулся и поднял палец.

– Термин "Боги" уже сам по себе подразумевает некие ресурсовладеющие сущности с ФПСБ на основе ПСП. Организационные силы под это не попадают. Не путай.

Падишах-Император умело делал вид, что всё понимает.

– Вот и умница. Ну, за понимание!

Графин медленно, но верно пустел, как и тарелки с закуской. Присмотревшись, Вилко с удивлением обнаружил, что рюмки только выглядят рюмками, а по ёмкости – вполне себе средние стаканы.

– Идём дальше. Некоторое время назад – достаточно давно – было математически обосновано, что эволюция Вселенной определяется количеством существующих в ней Цивилизаций, чем больше – тем лучше, тут всё понятно. В то же время, предоставленные сами себе, Цивилизации чаще всего гибнут или деградируют по причинам, о которых я говорил: им не хватает ресурсов для обеспечения надлежащих факторов; они знают, что ресурсы есть у Организационных сил и просят их, но их просьбы не слышат, потому что в принципе не могут. Абыдно, да? Но тут выяснилось, что у представителей отдельных Цивилизаций в средах обитания других Цивилизаций могут проявляться способности, позволяющие им управлять естественными ресурсами на уровне, сопоставимом с Организационными Силами. Например, самый среднестатистический балрог, ничем не примечательный в огненных мирах, попадая на планеты земного типа, приобретает свойство простыми волевыми усилиями заставлять огонь в любых его проявлениях плясать исключительно под свою дудку. Какой-нибудь худосочный человечек тоже где-то чем-то силён. Вот... Другой разговор, что, попав на планету своего всесилия, надо сначала там умом не подвинуться, а то разные миры уж очень непохожи.

Басовито хохотнув, Харумба отхлебнул из банки рассолу, приоткрыл пасть и со звуком чрезмерной сытости выпустил из неё облако пара.

– Не спать!!!

– Не сплю, не сплю...

– Так вот, как я уже сказал, обитатель мира любого типа практически неограниченно силён в некоторой области какого-то мира другого типа. С другой стороны, по концепции эволюции Вселенной, необходимо всячески поддерживать и лелеять очаги Цивилизаций, чтобы, упаси господи, не загнулись. Из этого напрашивается вывод, что надо бы специально подготовленных товарищей засылать в подходящие миры, и пусть там своими сверхъестественными способностями способствуют процветанию местных туземцев и аборигенов. Правильно?

– Что? А, да-да, конечно.

– Но опять же, другой разговор, как организовать общение тех с этими, чтобы кучка ушлых этих не запрягла тех для своих личных потребностей, а те своими способностями не разбрасывались направо-налево, а именно способствовали процветанию этих. Решение? Просто, изящно и элементарно. Помнишь, я говорил про жалкие попытки общения с Организационными Силами? На самом деле Цивилизации общались с созданными их же разумом фикциями – твоими любимыми "Богами". Спрашивается, если есть фикция, и все даже верят в её способности к чудотворству, почему не наполнить её смыслом? Аборигенам не надо знать про всякие теоретические тонкости вопроса, хватит с них того, что есть: вот тебе, как ты выражаешься, иже еси на небеси, вот тебе фетиш и священный талмуд, хочешь чего – будь любезен, правильно помолись. Всё просто, бюрократично и ненапряжно. А вот с Богом посложнее. Его надобно акклиматизовать к планете, дать представление о том, кто он тут такой ваще, объяснить, чего надо и чего не надо вытворять для процветания аборигенов... да, ещё научить местному языку и церковным ритуалам, чтобы не проморгал, когда к нему обращаются... основные приёмы самообороны... вроде всё. А, нет! Самое главное – научить его общаться, дружить и сотрудничать с другими Богами. Короче говоря, твоё величество меня понял: Богов подготавливают. И контролируют. Есть даже специальная контора – Академия Богов называется. Ферштейн? Э, да ты, я смотрю, мне не веришь.

– Нет, почему же, верю, – возразил Падишах-Император, на которого в это время напал приступ глуповатого хихиканья. – Просто не могу себе представить... к примеру, грозный Ульмерт, Повелитель Морей, сидит за партой и учиться повелевать морями... нет, право же, это смешно.

– Нет, ты мне всё-таки не веришь, – понял Харумба, извлекая загадочную машинку (известную среди прогрессивных бомбринусовцев, а также в более продвинутых мирах, как сотовая труба). – Придётся доказать.

– Что, хочешь позвонить грозному Ульмерту?

– С ним не знаком, а вот пресветлому солнечному Ламоку, пожалуй, звякну.

Набрав номер, посланник приложил трубу к тому месту под рогом, где у него, видимо, располагалось ухо.

– Алё, это Лёшик? Что? Публичный дом? Нет, ничего, я просто номером ошибся. Так что продолжайте.

Пошловато хмыкнув, он набрал другой номер.

– Лёшик? Это Харумба из Академии. Помнишь такого? Да-да, тот самый, который у тебя одолжил 50 тугриков до получки. Это ведь ты на Бомбринусе пресветлым Ламоком работаешь? Сейчас не занят? Короче, такое дело: я сейчас на этом Бомбринусе по делам сижу, и тут вот рядом со мной один высокопоставленный товарисч, который не верит, что ты в Академии учился. Надобно доказать. Да очень просто, сотвори нам какое-нть дешёвое чудо. Ну, например, затмение на три секунды.

Вилко с ужасом увидел, что внезапно наступило полное солнечное затмение. Ровно через три секунды оно так же внезапно закончилось.

– Занятно, – оценил Падишах-Император и похлопал в ладоши. – Браво, браво. Мои аплодисменты.

Харумба продолжал разговор по трубе.

– Что за товарисч, говоришь? А давай я тебя с ним соединю. Ну что, твоё величество, пообщайся с пресветлым Ламоком.

Падишах-Император, посмеиваясь, взял протянутую трубу.

– Да я понимаю, что алё, – сказал он. – Сдаётся мне, уважаемый, что вы с товарищем Харумбой меня разыргываете. Да видел, не бойся. Видишь ли, уважаемый, служил я одно время в жрецах пресветлого Ламока, и наш мудрейший настоятель, помню, всё время говорил: не надо бояться затмения, ибо под силу его сделать даже недоученному колдуну. Если уж сам пресветлый Ламок захочет явить нам свою волю, он сделает что-нибудь посложнее, например, заставит солнце светить в полосочку. Слабо такое колдануть, а? Вот колдани, тогда и поверю.

Его Величество были очень довольны собой.

Между тем светило приобрело довольно странный вид, и на землю вместо нормального солнечного света легла сетка из чередующихся полос. Это продержалось около минуты, сменившись впоследствии шахматной структурой из клеточек, а потом тёмным горошком. В конце всё вернулось в нормальный вид, а на столе образовалась надпись из более светлых солнечных лучей: "Ну что, убедил? P.S. Из-за твоего неверия теперь жрецы макушками об паркет стучат, вопрошают, к чему такие знамения. Больше представлений не проси, а то разгневаюсь! Харумба: 15 Академического сентября получка, с нетерпением жду от тебя свой полтинник." Под надписью стояла эмблема пресветлого Ламока. Всё это дело продержалось ещё тридцать секунд, потом тоже исчезло.

Харумба взял трубу из рук теперь уже не смеявшегося Падишаха-Императора и спрятал обратно за пояс.

– Ну что, за пресветлого Ламока?

Вилко вдруг заметил, что Харумба ещё не выпил не одной рюмки. Он просто наливал Его Величеству, а сам только подносил рюмку ко рту и отставлял в сторону, когда Падишах-Император закрывал глаза и начинал осушать свою порцию.

– В общем, на чём мы там остановились? Кажется, на Академии... Ну так вот, туда берут на обучение специально рекомендованных товарищей из самых разных Цивилизаций, а кроме того, производят последующий контроль за качеством их работы. Для того, чтобы управлять всем этим, имеется специальный орган – Совет Академии. Аборигены ещё называют их Звёздными Владыками.

– Вот оно как, – то ли с удовлетворением, то ли с огорчением произнёс Падишах-Император, тянясь к графину. – А давай, Харумба, за Владык!

– Нет, – категорически возразил Харумба, отодвигая графин. – В ближайшие пять минут твоему величеству пить больше нельзя, а то рискуешь не дослушать мою демагогию. Так вот...

В помещение ворвался потный А(т/с)сасин.

– Ваше Величество, – доложил он. – Только что было страшное небесное знамение. Не угодно ли вам будет проследовать в убежище?

– Кыш, – отмахнулся Падишах-Император. – Не видишь, у нас тут важный государственный разговор!

А(т/с)сасин отдал честь и покинул помещение.

– Видишь, к чему твоё неверие привело, – укоризненно заметил Харумба. – Теперь в ближайшую неделю только и будут, что последствия разгребать. Короче, так... Так, про Богов сказал, про Академию сказал, про Владык – сказал? Сказал. Продолжаем?

Падишах-Император изъявил нечленораздельное согласие.

– В Совет избираются самые опытные Боги с хорошими отзывами по месту работы, и... а, я ещё не сказал самого интересного! Дело в том, что представители различных Цивилизаций очень часто могут скрещиваться между собой, и тогда получаются гибриды (типа меня), которые наследуют божественные способности обоих родителей, но проявляются они одинаково плохо. Впрочем, иногда получаются такие гибриды, у которых наследственные умения проявляются – ни за что не догадаешься! – одинаково хорошо (такие мощные товарищи, как правило, тоже избираются в Совет). Процесс может продолжаться в том же духе, известны гибриды, совмещающие в себе способности аж до пяти Цивилизаций... правда, это уникумы, в основном долго не живут. Однако имеется один, скажем так, товарищ пятого поколения, который живёт уже достаточно долго... А теперь вводная часть заканчивается, и мы переходим к вещам, более конкретным и неприятным. Этот товарищ и есть Гнуснокнижник, он же Подлый Савант, тот самый, на которого пойдёт твой Отряд.

Харумба неожиданно серьёзно посмотрел на Падишаха-Императора.

– То есть ты хочешь сказать, – икая, переспросил тот, – что этот самый Гнуснокнижник по силе равен Богам?

– Грубо говоря и немного утрируя, да. Правда, силён не в том смысле, что может мановениями руки творить опупенные чудеса, просто так получается, что у Гнуснокнижника всегда полно совершенно бредовых, на первый взгляд, идей, и все они непостижимым образом работают. Сначала, пока он ещё не распустился, его даже бессменно держали как ценного члена Совета.

– Распустился?

– Да, именно распустился. В один прекрасный день взбрела ему мысль, что Боги способны не просто влачить жалкое существование вместе с жирующими аборигенами, а создавать новые Вселенные и вообще рулить. И ещё взбрела ему крепкая мысль, что Владыки владеют секретом всемогущества и по-жлобски не хотят им делиться. Видно, к пятому поколению всё-таки происходят патологические сдвиги... Печально, в общем. И стал, представь себе, буйствовать и терроризировать Совет, чтобы открыли тайну. А не то, говорит, буду вредить вашим возлюбленным Цивилизациям, пока не откроете.

– Фи, – неодобрительно высказался Падишах-Император.

– Ещё какое фи. Сначала с ним пытались разговаривать по-хорошему, разъясняли неправоту, предъявляли аргументированные доводы. Мы и этой-то Вселенной управлять не можем – на это такие энергии потребны, что не напасёшься! Да и механизмы её развития ещё толком не изучены... Нет, говорит, облапошиваете вы меня, лохотронщики такие-сякие, отдавайте секрет, или буду вредить. Ну вот что с ним было поделать?

– Чпокнуть.

– Кровожадный вы, аборигены, народец, лишь бы вам кого-нибудь чпокать. На-ка вот, глянь.

Харумба нацепил на Падишаха-Императора странной формы очки, а в руку дал некую дощечку. Подготовленный в техническом плане товарищ сразу бы определил, что это – специальная игровая приставка.

– Называется Ку Три, – пояснил Харумба. – Попробуй свои силы.

Судя по довольному и одновременно раздосадованному лицу Его Величества, можно было понять, что игра оказала на них благоприятное впечатление. Раздосадованность же объяснялась тем, что успехи Его Величества оказались намного ниже, чем им бы хотелось.

– Не врут чуваки, – заметил Харумба куда-то в сторону. – Спайтер-бот действительно делает всех.

Замерив контрольное время, он осторожно снял с Падишаха-Императора очки и аккуратно извлёк дощечку из его рук.

– Восхитительно! – бурно реагировал Падишах-Император. – Как будто побывал в другом мире!

– А есть ещё такой замечательный порошочек БХЗ. Если его пожечь да надышаться, ощущение реальности вообще полное.

Его Величество слегка успокоились и задумались.

– А как это относится к нашему разговору?

– Самым непосредственным образом. Был у нас в Совете гениальный такой товарищ – Сигизмундыч. Не будем чпокать, говорит, потому что негуманно и контрпрогрессивно. Хочет создавать миры – будет ему создавать миры. Наденем на него такую штуку со специальной программой, вставим в варежку трубу с БХЗ, и пусть себе создаёт, пока не надоест. И ему приятно, и народу спокойственно. Здорово?

Падишах-Император кивнул, при этом чуть не упав лицом в тарелку из-под закуски. Харумба вовремя поймал его и выпрямил.

– Но не всё так просто. Как бы ты, например, поступил, если б тебе сказали: вот, мол, твоё величество, на тебе настольную игру "Королевство", и царствуй себе на здоровье?

– Туфта, – заявил Падишах-Император и неодобрительно тряхнул головой.

– Вот и Гнуснокнижник на такую манипуляцию бы ни в жисть не согласился. Поэтому надо было соответствующим образом его к этому подвести.

На этом Харумба снова обратил внимание на талмуд "Книга Мироздания" и пододвинул её к себе.

– Вернёмся к книжке. Что там, говоришь, про неё говорят?

– История Мироздания. Звёздное Горнило. Покоится в Звёздном Круге вместе со Звёздным Пером. Всё, что написано в ней, исполняется... – монотонно бубнил Падишах-Император, вспоминая древнюю легенду. Харумба довольно кивал на каждую фразу.

– Довольно дёшево, не правда ли? Вселенная содержит столько энергии, что запасы всех планет – плевок в море, а тут накарябал закорючку в книжке – создал новый мир. Бред? Давай-ка почитаем, что там написано.

Падишах-Император осоловело уставился в раскрытую книжку, а окончательно заинтригованный взхоббит накрепко прилип к стеклу, пытаясь разобрать надписи в легендарной Книге.

"Глава 1. Сначала было слово..." – гласила книга, после чего следовало несколько довольно стандартных абзацев и начало второй главы. "...И создали Владыки три могущественных Артефакта: Гашиш Будулайн, средоточие Великого И Ужасного, Птичкус Обломинго, символ Нерушимого Закона Природы, и Маздай Оконус, источник Гнусного И Коммерческого. И помогла им сила этих Артефактов создать первый из миров...".

В дальнейшем взгляд Вилко натолкнулся на ещё один заслуживающий внимания абзац. "Мы, Звёздные Владыки, за хамство, злонамеренность, недобросовестность, сувание своего носа, куда не следует, и вообще за свинство сей записью изгоняем Подлого Саванта, известного также как Гнуснокнижник, из Совета Владык." Потом следовало ещё несколько записей и довольно большой незаполненный промежуток, начинавшийся записью: "Дальнейшее заполнение Книги временно приостановлено ввиду того, что Звёздное Перо спионерено из Круга. Хреново. Теперь о секрете мироздания узнают там, где не надо". Оставалось только удивляться, как могла быть сделана эта пометка при спионеренном Пере. (Впрочем, судя по факту наличия дальнейших каракуль, вещица всё-таки нашлась.)

Следующий абзац текста был написан уже другим почерком и в другом духе. "Свершилось! Теперь я, Гнуснокнижник, единолично присутствую в Звёздном Круге и буду создавать Вселенную такой, какой захочу. Ха-ха-ха!" Далее следовали не лишённые больной фантазии подробнейшие описания планет, населяющих их рас, а также болезней, войн, катастроф и мерзопакостей, на этих самых планетах происходящих.

– Печально, не так ли? – поинтересовался Харумба. – Гнуснокнижник дорвался до власти и стал создавать вселенную абсолютного зла. Какой облом!

– Но ведь это ужасно, – огорчился Падишах-Император, меланхолично закусывая огурчиком.

– Да, старина Сигизмундыч был не дурак. Представь себе, какого надо быть ума, чтобы построить в специально отведённом месте Звёздный Круг и заманить туда Гнуснокнижника?

– Представляю...

– Никак нет, твоё величество, не представляешь. Для этого пришлось столько всего наворотить... Да, кстати, ты ещё не врубился, что вся эта песня про Книгу Мироздания и прочую туфту – чистейшей воды надувательство? Так вот, надо было этот весь лохотрон сначала создать, продумать, подготовить материальную базу, а потом – самое важное! – сделать так, чтобы в это дело поверило как можно больше народу, и прежде всего, естественно, Гнуснокнижник.

– У-у, а я-то думал... А оно, оказывается... – разочарованно промямлил Падишах-Император, глядя на могущественную Книгу уже без былого уважения.

– Проект продумывался в мельчайших деталях, вплоть до детального описания Обряда Восхождения в Круг, в котором активно участвовали Артефакты. Инженерно-бутафорская часть проектировалась с точностью до квадратного миллиметра! Артефакты, кстати, тоже клепались очень тщательно, а потом их ещё более тщательно прятали в разных мирах, чтобы процесс Восхождения не показался слишком лёгким делом.

Харумба западлостроительски усмехнулся.

– А когда всё это было продумано и подготовлено, Сигизмундыч выпустил дезинформацию в плавание (а уж это он умел!). Купились абсолютно все.

– Гы-ы, представляю, представляю...

– Нет, твоё величество, опять-таки ты ничего не представляешь. Скажу сразу, у тебя даже не хватит воображения такое себе представить! За Артефакты на полном серьёзе стала драться куча народу, в частности, воинственные Амбалы, коварные Чебуренги, Гнуснокнижник, само собой, и ещё кто-то, не помню точно, кто именно, но не ошибёмся, если назовём их отрядом с горы (по типу твоего Инициативного). Этот отряд, между прочим, даже прорвался в Звёздный Круг, немного опередив в этом деле Гнуснокнижника.

– Да ну?

– Гнуснокнижник сумел как-то с ними договорился и предложил совместно владеть миром. Правда, когда дело дошло до того, кто первым оставит запись в Книге, начались разногласия, отряд вдрызг разругался и стал тыкать друг в друга Пером. В итоге в живых остался только Гнуснокнижник.

Падишах-Император стал заваливаться назад, но Харумба опять своевременно поймал его и вернул в нужную позу.

– Дальнейшее, как говориться, было делом техники. Пока Гнуснокнижник расписывался в Книге, над ним провели небольшую выключающую газовую атаку, нарядили в соответствующее оборудование и организовали регулярную подачу БХЗ, чтобы счастье продолжалось неопределённо долгое время. Потом этот Круг замуровали, а следы замели. Гениально?

– Гениально.

– А почему ты не спрашиваешь, каким образом организовывалась регулярная подача БХЗ?

– Ну и каким?

– Тоже очень своеобразно. Был построен специальный храм в честь некоего абстрактного божества, в который был встроен специальный шланг, а местным эльфам-язычничкам ненавязчиво предложили специальный якобы священный ритуал, в ходе которого они должны были обновлять отработанные порции. Не, ну ведь правда же, гениально?

– Гениально!

– А почему ты не спрашиваешь, в чём тогда проблема?

– Действительно. – Падишах-Император задумался. – Если Гнуснокнижник обезврежен, то зачем нам с ним бороться?

– Дело в том, что эти эльфы – рррраздолбаи хреновы! – не так давно крупно схалтурили с проведением мероприятия, и в поступлении БХЗ к Гнуснокнижнику образовался перебой аж в целых четыре минуты. Естественно, он оклемался и моментально всё понял. Как бы ты поступил на его месте?

– Ужасно, – произнёс Падишах-Император, сумрачно глядя перед собой.

– Я тоже так думаю, – согласился Харумба. – Поэтому мы должны сразу настроиться на то, что Гнуснокнижник страшно зол и будет мстить.

– Мстить?

– Да-да, твоё величество, уж мстить он умеет. Я тебе не рассказал, как он поступил с пятнадцатью системами, где ему пытались сопротивляться?

– Вроде нет.

– Вот и хорошо, лучше тебе этого не знать. Помню, аборигены как-то против него послали отряд из таких крутых спецов, что круче там просто быть не могло, а он знаешь, что по этому поводу сказал? "Я, – говорит, – прям щас вашему отряду могу сделать большое западло девятьсот тремя способами. Но только они плохо друг с другом состыкуются, – говорит, – раз такое дело, то, наверное, придётся выбрать один и сделать им". И сделал. Представляешь, какой кошмар?

– То есть ты хочешь сказать, что нам с Гнуснокнижником бороться бесполезно?

Харумба горестно вздохнул.

– Скажу так: мы пока не имеем представления, как с ним бороться. Но уже сейчас ясно, что не грубой силой. Подобные попытки уже были и, как ты знаешь, позорно провалились.

– А что же тогда делать?

– Придётся для начала произвести небольшую разведку боем. Отрядом, конечно же, придётся пожертвовать, но зато мы сможем узнать о планах и слабых местах Гнуснокнижника. Да, кстати, лучшие из лучших для этой цели не подходят! Отряд должен состоять из тех, кем жертвовать не жалко.

– А-а, – понимающе произнёс Падишах-Император.

– Возможно, для получения достаточно ценных данных придётся пожертвовать Отрядов несколько штук подряд, – печально продолжал Харумба. – Но что делать? Действовать наобум нельзя, не то будет ещё хуже. Эх, жалко нет с нами Сигизмундыча, а то бы посоветовал...

– А где он?

– На повышение пошёл.

Харумба почтительно посмотрел в небо, увы, заслонённое потолком.

– Да-а, – сказал Падишах-Император и тоже посмотрел наверх.

Вилко вдруг почувствовал себя очень некомфортно, потому что наверху был он, и от взглядов сидящих внизу его отгораживала лишь сторона потолочной пирамиды, кристальная прозрачность которой как-то сразу пришлась некстати.

– Вот, – вспомнили что-то Его Величество. – Смотри, Харумба, какой полёт конструкторской мысли. Полупрозрачная крыша! Можем сидеть здесь и наслаждаться видом неба, а заодно видим любого засранца, который залазит на крышу и подслушивает.

– Подслушивать, конечно, нехорошо, – согласился Харумба. – А ты, величество, как поступаешь с такими личностями?

– О! – Падишах-Император улыбнулся совершенно нехорошим образом. – Когда доходит до того, как с этими шпиончиками поступать, у меня такая фантазия просыпается!..

Вилко испытал острый скачок адреналина. Адреналин даже начал стекать по штанине тонкой, но уверенной струйкой, которая устремилась вниз по крыше и оттуда, по замысловатой системе сточных желобов, в сумрачный сад, где летали и иногда падали дикие куры экзотической породы Моор Хухн.

Падишах-Император и Харумба по-прежнему внимательно смотрели вверх, а Вилко, соответственно, вниз, не находя в себе силы пошевелиться.

До чего же медленно может идти время...

...Вот струя дошла до края жёлоба и забарабанила по крыше скворечника...

...Вот выскочила оттуда и весело зачирикала птичка – божье создание, заслышав весёлую капель, решило, что наступила весна...

...Вот послышался выстрел и зловещий хохот неизвестного охотника, засевшего в кустах...

– Я же говорил, что не будешь ты там сидеть вечно, маленькая сволочная тварюжка! – радостно заявил охотник и сделал в журнале своих достижений пометку: "Bird Killer, +333 очка".

...А бесконечно длинные секунды всё тянулись...

– Жаль, – наконец, сказал Падишах-Император.

– Что неба не видно? Ещё как жаль. За стекло-то, надо думать, заплачено в твёрдой валюте, а вот халтура. Да, твоё величество, пора бы уже привыкнуть к издержкам свободного бизнеса.

– Да нет, стекло-то правильное, полупрозрачное. Лично проверял – с одной стороны абсолютный опак, а с другой, что твой кристалл. Это строители, паразиты, напутали, не той стороной поставили. Не переделывать же теперь...

– Вот нехозяйственно ты подходишь к вопросу. А вдруг там наверху действительно какой-нибудь шпиончик засядет – и мы у него, считай, на ладони.

– Да ты что? С той же стороны повышенная гладкость! Чтобы там засесть, нужны очень колючие ботинки!

– Или очень волосатые ноги.

– Да, или волосатые ноги.

С минуту они помолчали, потом поднялись из-за опустошённого стола.

– Короче, твоё величество, надеюсь, меня поняло. Лучшими отряд ни в коем случае не комплектовать, а то...

– Не изволь беспокоиться. Говоря между нами, Харумба, – увлечённо рассказывал Падишах-Император, обхватив посланника и с его помощью начиная перемещаться в направлении выхода, – в этот Отряд таких разгильдяев набрали, что хуже и не найдёшь. Разве что в кутузке. Хе-хе... Пару заграничных друзей привлекли – один знаешь, что сегодня на аудиенции утворил?

– Да уж рассказывали, – хмыкнул Харумба, украдкой сливая свою так и не выпитую рюмку под стол.

– Пришлось вместо него срочно брать другого. Милорд ректор, молодец, подсуетился.

– Поаккуратней бы ты с заграничными друзьями. А то как поймут неправильно и как пришлют какого-нибудь благородного паладина...

– А пусть бы и прислали! Не наш, не жалко.

– Да нет, твоё величество, раз уж решили набирать Отряд из разгильдяев, то полностью. Знаешь, если кто-то один психологически несовместим с остальной частью подразделения, это сильно снижает общую эффективность.

У двери уже ждала бесстрастная охрана.

– Какие будут распоряжения, Ваше Величество?

– Ничего особенного, – заплетающимся командным голосом произнёс Падишах-Император. – Переговоры завершились хорошо, продолжаем действовать, как и раньше. Проследите, чтобы посланник вернулся без п-приключений – ик!

– Вас провести в покои?

– Ни в коем случае, я сам!.. Ох, нет, лучше проведите.

Приподняв упавшую правительственную персону, двое А(т/с)сасинов накинули на неё тёмное покрывало (чтобы посторонние не опознали этой персоны в неподобающем состоянии) и повели за пределы видимости Вилко. Третьему – ещё молодому и малоопытному – поручили осмотреть помещение на предмет оставленных компрометирующих улик, устранить таковые и проводить посланца.

– Ну что смотришь? – спросил у него Харумба, упаковываясь в свой плащ и выходя на улицу. – Скажу тебе честно, не так уж у меня много зримых достоинств.

– Да понимаете, ваше превосходительство, – пояснил юнец, с уважением и почти что восторгом глядя на ломящийся от очищенных тарелок и ужасающего своей пустотой графина стол. – Говорили у нас, что ваш брат краснокожий за один раз столько выпить может, что ни одному живому человеку не под силу, и при этом не захмелевает. Не врут, похоже...

– Это да, – скромно заметил Харумба, дожидаясь за дверью. – Но по секрету говоря, парниша, пьянство – это страшное зло.

Вскоре все удалились, оставив Вилко лежать на крыше и обдумывать произошедшее.

Собственно, произошедшее, если над ним немного подумать, только лишний раз подтверждало, насколько не повезло попавшему в Отряд. Но Вилко думал совсем не об этом (всё равно недавний всплеск адреналина почти вышиб из памяти слабонервного студента многое из услышанного). С крыши открылся более объективный вид местности, которая оказалась не чем иным, как самой северо-западной частью императорской твердыни, и этот объективный вид не внушал неоправданного оптимизма по поводу запланированного побега. Живописная безлюдная аллея, представлявшаяся таковой снизу, отсюда представала тщательно охраняемой местностью, на каждом дереве которой сидело по арбалетчику. Прочие достопримечательности охранялись не менее ответственными фигурами. Острый взгляд взхоббита заметил двух охранников, залегших на крыше учреждения, в которое он недавно отпросился.

И, конечно же, не могло быть и тени сомнения, что эта публика скрупулёзнейшим образом следила за всеми перемещениями на вверенной им территории. Пара арбалетчиков на деревьях, между которыми Вилко прошёл сюда, смотрела ему вслед и терпеливо ожидала дальнейших поползновений с его стороны. Да и как же могло быть иначе? Ведь это – имперская твердыня, в которую никто не войдёт и не выйдет без ведома лиц с соответствующими полномочиями...

Надежд на то, чтобы отмазаться от выполнения долга Героя на основании пропажи персоны оного Героя, мягко говоря, не оставалось.

Неторопливо (торопиться всё равно было некуда) Вилко слез с крыши и обречённо направился обратно к месту временного ожидания.

Стражники всё ещё занимались оприходованием парня средних лет из горной Химмерии, и не было похоже, что они вообще заметили факт отсутствия одного из охраняемых. Впрочем, теперь приходилось признать, что у них были на то основания. На момент появления Вилко второй стражник как раз стаскивал с оприходуемого объекта очередной дешёвый доспех.

– А может, немного в фас? – спросил он.

– Не старайся, – посоветовал стражник с книжкой. – Мы же пробовали все варианты – косметика не помогает. Ещё никогда не встречал настолько нулевого кандидата в воины.

– Н-да, – задумчиво заключил второй стражник, осматривая парня с разных сторон. – Верно говорят: на урода под каким ракурсом ни смотри, так уродом и останется. Что ж делать-то с ним будем? Вора из него слепить пытались, священника пытались, воина пытались... паладин?

Стражник с книжкой посмотрел на коллегу так, что тот сразу всё понял.

– Ну, ты всё понял, – кивнул он.

Второй стражник безрадостно усмехнулся.

– Не мага же из него делать, в конце концов? Смотри, какая рожа тупая!

– Нам до его рожи дело в самую последнюю очередь. Парень, читать умеешь?

– Угу, – безучастно ответил химмериец.

– На-ка вот, прочитай.

Химмериец посмотрел на протянутый ему свиток.

– Это что?

– Это магическое заклинание. Читай, мы посмотрим.

– Б-А... А что за заклинание?

– Читай-читай.

– Ба-мба... Может, лучше на улице, а то ещё случится чего?

– Читай давай, чтец... хренов, – добавил первый стражник про себя.

– Ба-мба-рбия ки-ргуду.

– Молодец, – одобрил первый стражник, забирая свиток обратно.

– А что это было?

Но стражники уже не обращали внимания на реплики оприходуемого объекта.

– Ну что, читать умеет, – решил первый. – По параметрам тоже годится. Будем из него делать мага.

– Такого кто увидит – потом всю жизнь над имперскими магами смеяться будут, – проворчал второй, копаясь в ящиках в поисках чего-то.

– Над этими шарлатанами и так давно все смеются, – отмахнулся первый.

Тем временем Вилко зашёл в камеру, где располагались дружки-фельпурры и представитель внутренней охраны.

– А, вот и ты, брат взхоббит, – радостно отметил Хасик. – Мы уж испугались, у тебя запор.

Судя по всему, в его отсутствие тут не теряли времени даром. На полу расположилась распечатанная коробка с символикой Вирвиглазской службы доставки.

– Скукотища тут страшная, – сообщил Хасик. – Но служба доставки работает. Видишь, заказали себе кой-чего.

Из заказанного Вилко заметил тюбик клея, лежащий возле Токуро (тюбик был пуст, а Токуро пребывал в глубочайшей ниравне), и несколько коробок национальных пирожков на палочках, которые кушал Хасик (причём кушал весьма некультурно).

– Хочешь пирожок?

– Нет, спасибо!

Вилко брезгливо отстранил от себя засаленную руку с надкусанным пирожком.

– Ну, как хочешь.

Хасик с чавканьем отгрыз от пирожка новый кусок, при этом часть его содержимого просыпалась на пол.

– Могу я попросить об одолжении? – вежливо спросил Вилко, ложась на свою койку и отворачиваясь к стене. – Не кидай ничего об этот шкаф... пожалуйста.

– Да ты что, брат взхоббит, – деланно удивился Хасик. – Ни в коем случае! Нас же в самурайской роте воспитывали. Вот разве что брат Токуро у нас морально неустойчивый... А, брат Токуро? Ты ведь не будешь кидать разные предметы вон туда? Не кидай, а то попадёшь ещё в брата взхоббита.

Токуро по-прежнему пребывал в нирване и даже не отреагировал на толчок локтем.

– Нет, брат взхоббит, – довольно заключил Хасик. – В ближайшее время он ничего никуда кидать не собирается. Крепко заперся...

Он постучал по лбу Токуро, на что также не последовало никакой реакции.

В дверь камеры протолкнули грузчика-химмерийца, облачённого в дурацкий балахон и обвешанного некоторым количеством рулонов бумаги.

– Ну, – с удовлетворением отметил стражник с книжкой, – этого вроде до ума довели. С остальными всё более-менее ясно. Перерыв.

– Во, брат химмериец вернулся, – радостно отметил Хасик. – Слышал я, в маги тебя записали? Молодец, бумаги нам туалетной принёс... Тьфу ты, блин, это ж магические свитки!

– Отстань, – недружелюбно отреагировал химмериец, присаживаясь на одну из свободных коек.

– Какой ты неразговорчивый, однако!

Внимание Хасика снова переключилось на Токуро.

– Вот в такие моменты хорошо над людьми прикалываться, – заговорщически произнёс он, потирая руки и поднимая с пола пару палочек, на которые нанизывались национальные пирожки.

– Талантливый зельпурр талантлив во всём, верно?

– Придурок, – коротко, но веско отреагировал химмериец, оценив выходку Хасика.

Из любопытства оглянувшись, Вилко увидел, что палочки аккуратно вставлены в уши Токуро.

– Это ты зря, брат химмериец, – возразил Хасик, догрызая последний пирожок. – Я полезное дело делаю – отучаю брата Токуро от вредных привычек. Очухается два раза с полными ушами, а на третий раз подумает, стоит ли нанюхиваться до беспамятства.

Токуро понемногу вышел из нирваны и первым делом извлёк палочки из ушей.

– Пусть мой скорбный пример будет вам первым уроком, боевые друзья, – спокойно сказал он. – Никогда не поворачивайтесь спиной к брату Хасану.

– Уж какой я есть, – ответил Хасик, вытирая руки об одежду представителя внутренней охраны. – Раз уж мы будем вместе ходить через огонь и воду, надо поближе познакомиться друг с другом. Кстати, брат химмериец, смотри, у нас пополнение.

Химмериец сумрачно посмотрел на Вилко.

– Взхоббит, – проворчал он. – Не люблю взхоббитов.

Хотя взхоббитов заслуженно не любили многие, Вилко обиделся.

– А что ты имеешь против взхоббитов?

– Не люблю – и всё тут. Я вообще много кого не люблю.

– Ты, брат взхоббит, не обижайся, – хихикнул Хасик, взвешивая в руке поставлявшееся в комплекте с пирожками яйцо. – У них там в Химмерии все такие. Слышал ведь про этого... как его... ну, который варвар? Ну, тот, который потом из грязи – в князи... Говорят, он там кое с кем перепихнулся из царской династии, так что...

Токуро проявил завидную ловкость, подскочив к Хасику и зажав ему рот рукой.

– Тише, брат Хасан, – глухо произнёс он, оглядываясь по сторонам. – В мире есть много общеизвестных вещей, о которых можно говорить, но есть и такие, о которых лучше молчать.

Убедившись, что никто не услышал опрометчивого высказывания и последствий не намечается, Токуро отпустил болтливого дружка и вернулся на место.

– В общем, ты меня понял, – подытожил Хасик, вновь занимаясь яйцом. – Н-да. Ненавижу яйца, но не пропадать же добру... Щас куда-нибудь поставим.

В качестве потставки был избран кумпол представителя внутренней охраны.

– Дошутишься, – пригрозил химмериец. – Как даст он тебе...

– Он? – удивился Хасик, пытаясь пристроить яйцо поудобнее. – Не смеши.

На кумполе охранника яйцо пристроить не удалось, поэтому Хасик решил немного приплюснуть его снизу. К сожалению, он недооценил свои силы, и содержимое яйца растеклось по лицу подставки.

Вилко с трепетом ожидал, что же предпримет представитель охраны в ответ на действия распоясавшегося Хасика, но тот по-прежнему хранил завидное спокойствие.

– Ну что, – прикинул Хасик, оценивая полученный результат. – Пожалуй, так и оставим.

– Не хочу тебя огорчать, брат Хасан, но боюсь, он не согласен с твоими представлениями о красоте оформления.

– А когда меня за уши сюда тащили, кто-то о моём согласии спрашивал? Пущай теперь и он, изверг, помучается!

– Не люблю придурков, – крайне неприветливо заметил химмериец. – Особенно не люблю придурков-нелюдей.

– Слушай, – вдруг вспомнил Вилко. – А не тебя ли вчера на Пятиугольной площади вербовали?

Химмериец показал ему увесистый кулак.

– Поаккуратней бы ты был в выражениях, брат химмериец, – посоветовал Токуро. – Как видишь, иногда брату Хасану свойственно проявление редкостной злопамятности. И потом, боюсь, мало кто в нашем Отряде способен разделить твои расовые предубеждения.

– Кстати, об Отряде, – вдруг оживлённо вспомнил Хасик. – Гляньте, чего я тут недавно надыбал.

Он извлёк несколько помятых, засаленных и украшенных отпечатками грязных рук страниц, выдранных из какой-то книжки. Интуиция подсказала Вилко, что это часть Кондуита по организации Отряда, которую Хасик выдрал в процессе сопротивления своему насильственному принятию в Герои.

– Щас узнаем кой-чего об нашем Отряде.

– А может, лучше заткнёшься? – предложил химмериец.

– Отряд должен состоять из шести индивидуумов, – прочёл Хасик. – Наиболее подходящий из них назначается командиром. Также любой Отряд должен курироваться магом или кудесником, координирующим его взаимодействие с высшими силами... Фу, да тут дальше неинтересно.

Он отбросил листки в сторону, попав, то ли случайно, то ли неслучайно всё в того же охранника. Листки приклеились к целевому объекту, что лишний раз свидетельствовало о степени чистоты рук, в которых они только что побывали.

– То есть, братцы, нас должно быть ещё два. Скажу вам по секрету, я тут недавно такую вещь подслушал – будто бы в Отряд набирают только самых отмороженных отморозков. Можете себе представить?

– У тебя очень нездоровое воображение, брат Хасан.

– Ну понятно, откуда тебе было это слышать, если ты как раз тогда нанюхался? Так вот его поленом и несли. А я сопротивлялся за двоих! И ушами, между прочим, не хлопал! Так-то, брат Токуро. О! Ты гляди...

Случайно бросив взгляд в окно на улицу (это была просто городская улица, ближайшая к твердыне и отделённая от неё некоторой полосой безопасности), Хасик что-то увидел, и это что-то заставило его замолчать и даже обалдело приоткрыть рот. Токуро, заинтересовавшись, что же так благотворно повлияло на его дружка, тоже подошёл к окну; к ним присоединился и горящий любопытством Вилко. По улице шёл настоящий урюйский дракон.

Вообще, у большинства народов слово "дракон" ассоциируется с большими летающими рептилиями, способных к огненному дыханию и некоторым магическим фокусам, обладающих редкостным интеллектом и не менее редкостным стяжательством. Когда-то на Бомбринусе действительно водились такие драконы, и их уважали за мудрость и силу, но в один прекрасный день их не стало. По этому поводу ходило множество легенд, являвшихся незначительными вариациями одной-единственной (по видимости, правдивой). Суть вопроса состояла в том, что раз в несколько столетий все драконы то ли загибаются, то ли куда-то уходят, остаются лишь двое, которые дают начало новому поколению. Долгие тысячелетия всё шло хорошо, но в один прекрасный момент получилось так, что вместо положенных двух особей осталась одна-единственная драконица. Со свойственной своей породе мудростью она определила, что в сложившейся ситуации вид драконов обречён на позорное вымирание, и не нашла другого выхода, как сцапать какого-то зазевавшегося молодого человека и продолжить род с его помощью. На этом месте легенды обычно и начинаются разногласия – одни сказители обычно прерывают повествование и начинают загадочно и скабрёзно улыбаться, давая понять, что "истина – где-то там, далеко", а другие переводят свои усилие на воспевание высоких чувств вообще и применительно к данной теме в частности, и вдавались в невероятно романтические подробности, якобы предшествовавшие кульминационному моменту истории. Менестрелей последней разновидности было не в пример больше, поэтому не будем лишний раз ёрничать и поверим, как это сделало большинство жителей Бомбринуса, что между Последней и похищенным ей человеком всё действительно произошло по любви.

В общем, где-то с тех самых пор драконов в нашем привычном понимании на Бомбринусе не водится, но зато появились драконы нынешние – бескрылые гуманоидные ящеры, ходящие на задних лапах и ростом чуть выше среднего человека. Они, в отличие от допотопных, ведут образ жизни, очень похожий на все остальные цивилизованные расы, то есть строят города, занимаются производством и т. д. Однако при всём этом им не чуждо определённое зазнайство: города драконов располагаются обособленно от остальных (например, в Урюйских горах), вход для неполноценных в эти места закрыт, а сами "потомки древних" выпускаются в варварские области только для выполнения задач, предписанных туманными соображениями ихних правительств. С другой стороны, другие народности не подвергают сомнению происхождение сей общественности от допотопных драконов, приписывают им такую же мудрость и могущество и часто проявляют не вполне обоснованное уважение.

Вот и сейчас публика, присутствовавшая на улице, раскрыв рты, глазела на представителя данной национальности.

– Смотри, какие одежды! – благоговейно прошептал Токуро. – Из благородной семьи!

Дракон относился к числу тех, которые не одобряют изоляционистских воззрений сородичей, и не проявлял свойственного своей расе гонора. Он вёл самым обычным образом для нормального гражданина и даже подал монетку встретившемуся неподалёку нищенствующему элементу. Нищенствующий элемент был слишком сильно потрясён проявленным вниманием, поэтому монетка быстро уплыла от его зазевавшейся персоны в карман другого, более прагматично настроенного нищенствующего элемента.

– Слушайте, он, наверное, наниматься пошёл, – решил Хасик.

– Всё правильно, брат Хасан. Времена неспокойные, кто-то должен защищать мирный народ. Поэтому многие и нанимаются.

Химмериец, которого в конце концов тоже разобрал интерес, подошёл сзади и выглянул наружу, без особых церемоний раздвинув заслонявшую обзор публику.

– Ну и ну! – воскликнул он. – Это ж дракон!

Столь громкое умозаключение привлекло стражника помоложе, в этот момент листавшего подшивку какого-то бульварного издания.

– Что такое? – недовольно спросил он. – Где вы там увидели дракона?

Тот стражник, что недавно занимался Кондуитом, дрых, положив ноги на стол.

– Очень может быть, – лениво заметил он, приоткрывая один глаз. – Слышал я, что в последнее время некоторые драконы нанимаются в элитные подразделения Империи.

– Ну, это точно не сюда, – решил первый и снова занялся бульварными изданиями.

– Это почему? – не удежался любопытный Вилко.

– А то ты, мил человек, не догадываешься? Ваш нынешний Отряд на элитный ну никак не тянет. Мы б и рады, чтобы оно было не так, но что поделать? С самого верху распоряжение давали: граждан, у которых нет судимостей, посещений умственных лечебниц и нелестных отзывов с места работы, в Отряд не брать. Хрен его знает, почему.

Стражник иронически пожал плечами.

– Так что тут, мил человек, сплошные сливки общества. И ты уж с нас не взыщи: кого надо было, того и набрали.

– Вот видите? – радостно включился Хасик. – А вы не верили! Скажи хоть, любезный, а для чего мы вам такие нужны?

– А это уж вам маг и кудесник расскажет.

Стражник закрылся бульварными изданиями, давая понять, что разговор окончен.

– Не всё ли тебе равно, брат Хасан? – спросил Токуро, безучастно сидя в смиренной позе. – Таких, как мы, жалеть не надо. Не обманывай себя – нам не суждено вернуться. Я, как истинный самурай, уже принял это и не ропщу на судьбу.

– Дурак ты, брат Токуро, – решительно заявил Хасик, садясь на нары... то есть кровать и закидывая ногу за ногу. – Я вот пока ещё пожить собираюсь.

У Вилко были свои соображения по поводу грядущего задания, но он благоразумно решил придерживать их при себе, и вообще не вмешиваться в разговоры всей этой братии. Первые импульсивные порывы понемногу прошли, вновь уступая место природному остроумию, наблюдательности и комбинаторскому таланту. Взхоббит тоже рассчитывал прожить подольше, нежели это сейчас светило, и уже продумывал грядущие возможности для побега. Не получается сбежать сейчас? Не велика беда, представится случай потеряться по дороге. А уж воспользоваться случаем – это, как говорится, дело техники.

– Что-то тут невесело стало, – заметил Хасик. – Давайте лучше поговорим об чём-нибудь хорошем.

– Приготовьтесь, – предупредил Токуро. – Если брат Хасан собирается говорить о хорошем, значит, наступает время похабного юмора.

– А вот и нет, на этот раз я буду действительно говорить о хорошем. Давайте-ка, братцы, признавайтесь, у кого судимость, у кого дурдом, а у кого нелестные отзывы? Вот у меня с братом Токуро, к примеру, полный комплект.

– Ты можешь хотя бы минуту помолчать? – гневно вопросил химмериец.

– А вот ещё тема, – задумался Хасик, вспомнив о недавно виденном драконе. – Как вы думаете, как той перводраконихе удалось перепихнуться с тем первомужиком?

– Удивляюсь, брат Хасан, твоей способности всё прекрасное и возвышенное сводить к пошлому и низменному.

– Ошибаешься, брат Токуро. Я же не вдаваюсь в неприличные подробности, а интересуюсь чисто техническими вопросами... Она же, надо думать, больше него была раз в пять? Как, по-твоему, в таких условиях этого самого? А вот, к примеру, один мой покойный друг-механик гипотезу выдвигал. Смотрите: если встать вот так... а потом вот так...

Видя, что Хасика потянуло в акробатику, химмериец окончательно озверел.

– Если ты сейчас не угомонишься, то я сломаю тебе глаз, – заверил он, заворачивая рукав на могучей руке, исписанной народной химмерийской вязью.

– Ну ладно, ладно... Какой ты, брат химмериец, недружелюбный, однако!

Некоторое время Хасик пытался сохранять молчание, но долго не выдержал.

– Смотрите, чего я подумал. Нас здесь четыре человека, значит, приедут ещё два. Кто, как вы думаете? И кого будем выбирать в командиры? Выдвигаю свою кандидатуру.

– Уж ты, брат Хасан, покомандуешь.

– Ох, ох, вставил своё веское словцо! Думаешь, ты будешь смотреться лучше? Нанюхаешься в самый ответственный момент, и будет, как в анекдоте... как это?.. отряд стоит, а командир лежит.

– Эй, нелюди! – рявкнул химмериец, вскакивая с нар и ударяя кулаки друг об друга. – Вы, оба – заткнитесь!

Хасик, поразмыслив над угрозой, отодвинулся над безопасное расстояние и встал в бойцовскую стойку, причём выглядело это совершенно уморительным образом.

– Ненавижу дешёвых клоунов! – прошипел химмериец.

Но инцидент был прерван появлением нового действующего лица.

– Мне сказали, что надо сюда, – сказал низкий голос со стороны входа. Выглянув из камеры, Вилко обнаружил, что стражники дружно повернулись в сторону вошедшего и открыли рты.

– Э... вы, наверное, ошиблись, – нерешительно предположил молодой стражник. – У нас тут всего лишь место сбора Инициативного Отряда...

– А что, я недостаточно хорош?

– Да нет... скорее, наоборот, слишком хороши. Как бы вам сказать... в этом году критерий набора Героев Отряда отличается некоторой спецификой...

– Короче говоря, служба, чтобы ты не сомневался, вот тебе моя грамота, подписанная нашим Высоким Советом и самим Падишахом-Императором, и там внятно написано, что я достаточно плох.

Вошедший появился в поле зрения обитателей камеры, и стало ясно, что для удивления стражников имелись все основания. Новый Герой Отряда оказался тем самым драконом, которого недавно видели из окна, а драконов, как мы, конечно же, помним, на Бомбринусе многие уважали и побаивались.

– Гля! – потрясённо отметил Хасик, толкая Токуро локтем. – Во блин! Офигеть можно!

– Офигевай, брат Хасан, – согласился Токуро. – Я разрешаю.

Стражник изучил предложенные документы и с сомнением поместил их в надлежащую корзину. Да, похоже, это была всё-таки не мусорная корзина, а хранилище для "почётных" грамот.

– Раз уж сам Падишах-Император подтверждает, ничего возразить не могу. Прошу, уважаемый, Герои собираются вот здесь.

Другой стражник сочувственно смотрел на нового Героя – считалось, что у драконов требования к нравственности существенно выше, чем у других народов, и потому тот, кто там считается отморозком, здесь вполне мог бы сойти за образец благодетели. Сейчас же дракону предстояло попасть в группу товарищей, которых признали отмороженными даже в распущенном человеческом городе, и можно было лишь гадать, насколько тяжело ему придётся.

– Печально, что вас направляют в сообщество столь гнусных личностей, – выразил соболезнование стражник.

– Да ничего, привыкну... Нормальные личности. Парни, привет. Меня зовут Слаквракк.

Герои изумлённо глазели на вошедшего к ним дракона. С близкого расстояния значительность его могучей фигуры, оборудованной к тому же двумя мечами за спиной, подчёркивалась ещё больше.

– Успеете ещё на меня насмотреться. Знакомиться давайте.

Первым сориентировался Токуро. Не меняя медитативной позы, он с помощью изощрённого ёрзанья ногами переместился так, чтобы оказаться в точности перед вошедшим.

– Для нас большая честь приветствовать в Отряде столь замечательного Героя, товарищ Сл... св... сп...

Имя дракона не пролезло через его голосовой аппарат, а несколько упорных попыток довести это мероприятие до конца привели к тому, что язык доблестного самурая окончательно запутался. Хасик, наблюдая за его позорными потугами, разразился гомерическим хохотом.

– Да ты, брат Токуро, совсем плох!

Токуро хотел что-то возразить, но быстро понял, что для начала неплохо бы распутать заплётшийся язык. А пока он этим занимался, Хасик отодвинул его в сторонку, встал на освободившееся место и, корча дипломатичность, произнёс:

– Прошу извинить нашего обкуренного друга, достоуважаемый Слв-к-пр-р...

В одночасье его постигла та же печальная участь, что и Токуро.

– Не думал, что у драконов такие зубодробительные имена, – заметил химмериец.

– Бывают и похуже, – признался дракон, глядя на него и на Вилко. – А вы кто?

Тем временем Токуро и Хасик выясняли, кто был неправ в большей степени.

– Ну что за невежество, брат Хасан? Зачем встревать туда, где требуется высокий этикет, тобой совершенно не освоенный?

– Толку от твоих политессов, если даже назвать товарища по имени не можешь! Надо же кому-то брать инициативу в свои руки!

– Важно первое впечатление, брат Хасан. Я не спорю, ограниченность моего красноречия не пошла на пользу делу, но твоё беспардонное встревание, в сочетании, между прочим, с таким же отсутствием красноречия, испортило всё окончательно.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что они делают? – не понял дракон.

– Они раздолбаи, – пояснил химмериец.

– Наверное, они хотели изобразить политически корректное приветствие, – предположил Вилко.

Дракон неодобрительно посмотрел на спорщиков и разнял их, приподняв своими мощными руками.

– Ребят, не надо мне вашей политической корректности. Мы все в одной упряжке, поэтому разговаривайте со мной по-нормальному, без всяких там реверансов.

– Так ведь... не получится, – с сомнением возразил Токуро. – Я не могу себе позволить не проявлять должного уважения к...

– Какое ещё должное уважение? Смотрите, я такой же, как и вы.

Прижав к себе трепыхающихся дружков, дракон повернулся к пуленепробиваемому стеклу камеры, где их взгляду предстало соответствующие кривоватое отражение. А как известно, ничто не сближает в большей степени, чем стояние в обнимку с ближним твоим и совместное глазение в кривое зеркало, где отражаются ваши физиономии, такие близкие и такие одинаково уродливые.

– Э-э... поняли, – подумав, согласился Хасик.

– Вот и хорошо. Так что без титулов, ладно? Просто по имени, да и пора бы уже переходить на ты.

Дракон выпустил их из своего железного обхвата. Токуро со скрипом подвигал плечами.

– Отдаю должное вашей силе, уважаемый Сл... свпр...

– Во дубина, – неодобрительно хихикнул Хасик. – Тебе ж сказано: без формальностей! Ты уж его извини, Слк-п... вкрп...

Их нетренированные языки вновь постигла та же печальная участь. Дракон скривился.

– Только мне не очень нравится, когда, пытаясь произнести моё имя, ломают себе языки и брызгают слюнями, – обратился он ко всем. – Давайте-ка лучше так. Друзья и знакомые называют меня просто Лиззи. Пойдёт?

– Пойдёт, – согласился Токуро.

– Что? – переспросил Вилко, оторванный от очередных мыслей о побеге из Отряда. – Да-да, конечно, пойдёт.

– Не пойдёт! – вдруг воспротивился Хасик. – Хоть ты и будешь смеяться, брат Токуро, но у меня есть твёрдые жизненные принципы. Если в нашем Отряде всех будут называть по именам, а кого-то одного – по кличке, мне же совесть спать не позволит! Так не пойдёт. Давайте всем нам придумаем прозвища, чтобы было по справедливости.

Химмериец позволил себе сдержанную ухмылку.

– Только попробуй мне придумать плохое прозвище, – предупредил он.

– Не волнуйся, брат химмериец, похабных прозвищ не придумываем, – заверил Хасик. – Только для самых близких друзей. Правда, брат Токуро?

Токуро многострадально закатил глаза.

– Когда в своё время наш командир узнал, какое прозвище брат Хасан придумал для него, наша служба в самураях закончилась.

Хасик пропустил замечание мимо ушей.

– Тебя, брат Токуро, как самого близкого мне в отряде друга и товарища, назовём первым. Будешь ты у нас... братец Вуй.

– Почему?

– Ты ж вроде как вельпурр, так что, братец Вуй, всё правильно. Вот я – зельпурр, и буду, соответственно, братец Зуй. Теперь, брат химмериец, тебе что-нибудь придумаем... Будешь ты у нас, наверное...

– Ну, ты! – Химмериец погрозил ему кулаком. – Уши узлом завяжу!

–...будешь у нас братец Спринкетт. А ты что подумал? – Хасик довольно хихикнул.

– Кто-кто?

– А чё, классная кликуха, как раз для мага. Теперь с братом взхоббитом надо разобраться... Ой, забыл ведь спросить, как же тебя звать-то?

– Вилко меня зовут, – нехотя ответил Вилко.

– Да, – задумался Хасик. – Тут ситуация потяжелее. Надо посовещаться.

Он стал вполголоса что-то обсуждать с Токуро. Обсуждение сводилось к тому, что последний отмалчивался и делал вид, будто в упор ничего не слышит. Хасика такое обстоятельство, впрочем, не смущало.

– Настоящий взхоббит? Надо же... – удивился дракон, разглядывая Вилко.

– Поосторожнее с ним, а то в два счёта тебя облапошит, – заметил химмериец.

Вилко оскорбился.

– На себя-то посмотри, маг недоделанный!

Тем временем Хасик закончил обсуждение и торжественно объявил:

– В общем, брат взхоббит, мы тут посовещались, и я решил так. Будем мы тебя называть братец Вилко, но справедливости ради будем считать, что по-настоящему тебя зовут Роджер Вилко, или сокращённо Роджер. Согласен? Молчание – знак согласия. Ну вот, вроде, всех назвали.

– А как называть меня, вы уже знаете, – сказал дракон.

– Нет, подожди. Давай-ка мы лучше тебя будем называть Близзи. Так называлась фирма, сделавшая любимую игру моего детства... – Хасик ностальгически шмыгнул носом.

– Как-то площадно звучит... Ну да ладно.

– Теперь осталось дождаться, когда к нам привезут шестого и пошлют бороться со злом. Предлагаю нам всем отдохнуть.

Хасик завалился на койку.

– Тебе, брат Близзи, на выбор два места. Только учти: вон на то я жратуху складывал, а туда... в общем, тоже не советую.

– Не удивляйся, – пояснил Токуро. – Брату Хасану свойственно быстро наглеть.

– Кому? – спросил Хасик, глянув на него. – Где уважение к воле Отряда, не понял? Запомни, братец Вуй: теперь я – братец Зуй! На другие имена отзываться не буду. И другим тоже не разрешаю.

– Ты кто такой, чтобы нам чего-то не разрешать? – возмутился химмериец, отныне Спринкетт.

– Лучше не спорьте с ним понапрасну, – посоветовал Токуро, отныне братец Вуй. – Если уж братец Зуй что-то решил, то будет делать всё по-своему, и усилий всего мира не хватит, чтобы это изменить.

– Какая разница, как мы друг друга будем называть? Главное, чтобы правильно понимали команды, когда дело дойдёт до боя, – рассудил дракон, отныне Близзи. – Я не возражаю.

– Ну, разве что только ради этого, – проворчал Спринкетт.

Близзи подошёл к двум свободным койкам и оценил их состояние. Первая действительно была измазана жиром, да и вторая не отличалась особой эстетикой.

– Слушай, братец Зуй, что ты с этой койкой делал? – удивился Близзи.

– А ты не рассердишься?

– Занимай моё место, брат Близзи, – предложил братец Вуй. – Я довольствуюсь и меньшим комфортом.

Дракон, сняв со спины мечи, сел на койку и привалился к стене.

– Ух ты, – удивился братец Зуй, разглядывая это могучее оружие. Мечи упаковывались в чёрные ножны и были украшены синими камнями – по одному с каждой стороны рукоятки. – Можно посмотреть?

– Нельзя. Фамильное оружие!

– А нам разве не выдают табельное снаряжение?

– Так вроде по правилам каждый доброволец должен приходить со своим оружием, или нет?

– Точно, – хлопнул себя по лбу братец Зуй. – Слушай, братец Вуй, а мы ведь про это совсем забыли!

– Мы не могли помнить про это, – напомнил братец Вуй. – Вспомни, ты сам говорил, нас забрали неожиданно и не дали времени собрать вещи.

– А ведь и правда, – согласился братец Зуй. – Про это я тоже забыл...

Он ещё некоторое время пытался сидеть спокойно, но вскоре это перестало ему удаваться. Тогда братец Зуй встал и принялся, напевая, ходить по камере, сначала нормально, потом с прыжками и ужимки.

– Какой подвижный мальчик, – заметил Близзи.

– Уменьшить ему подвижность? – предложил Спринкетт.

– Не надо. Хочу посмотреть, что будет дальше.

Тем временем братец Зуй постепенно перешёл к следующей фазе упражнений – перемещаясь от стенки к стенке с выгибанием коленей, он время от времени подпрыгивал и с резкими воплями тыкал пяткой в кирпичную кладку.

– Хорошо тренированный каратист может голыми руками разбить камень, – пояснил он, делая прыжок и толкая ногой охранника. Правда, решительно ничего из этого не получилось, и братец Зуй слегка утихомирился.

– Самая важная штука – не растеряться в бою. Если врага нельзя положить силой рук, то можно смертельно ударить по его эстетическим чувствам.

Он присел, с гордостью глядя на единственное, чего удалось добиться последним пинком – грязный отпечаток на форме охранника.

– Я его сделал, – констатировал братец Зуй. – Теперь этому типу за неделю не отмыться!

– У меня больше нету сил слушать твой дурацкий ржач, – решительно заявил Спринкетт, поднимаясь с койки с самыми серьёзными намерениями.

– Эй! – запротестовал Близзи. – Что такое? Не драться! Спринкетт, успокойся. И ты, братец Зуй, ну веди себя поскромнее, пожалуйста!

Вилко гадал, сколько продлится очередное перемирие, но тут внешняя охрана дала о себе знать. В дверь просунулся один из стражников.

– Герои! Пришло сообщение, что маг и кудесник скоро прибудет. Подъём на построение!

В сопровождении двух уже знакомых стражников спереди и внутреннего охранника, доведённого до почти абсолютно неприглядного состояния выходками братца Зуя, сзади, Отряд провели на внутренний двор. Очевидно, раньше тут выгуливали поднадзорные преступные элементы.

– Неплохая площадка, – присвистнув, отметил братец Зуй.

На дворе их ожидал солидный дяденька в кольчуге с табличкой "Комендант".

– Попрошу вашего внимания! – призвал он. – Пожалуйста, будьте любезны построиться по росту вот на этой линии.

Первым по росту был Близзи, вторым – Спринкетт, Вилко оказался в самом конце. С фельпуррами ситуация развивалась более интересным образом. Братец Зуй, оказавшийся ростом ниже братца Вуя, поднял уши и таким образом увеличил свою высоту.

– Неправильно ты стоишь, братец Вуй, – заметил он. – Давай-ка переместимся.

После перемещения он снова раздвинул уши.

– Слушай, опять неправильно стоим. Перемещаемся обратно!

Братец Вуй терпеливо переместился на старое место, но братец Зуй в очередной раз изменил свой рост.

– Гляди-ка, опять неправильно. Что за фигня?

– Герой с длинными ушами, прекратите паясничать! – потребовал комендант. Братец Зуй перестал делать финты ушами и занял своё место.

Вилко попытался представить, насколько глупо смотрится их строй со стороны, и получилось действительно глупо. Комендант, оглядывая стоящее перед ним сборище, видимо, придерживался той же точки зрения, но особых комментариев по этому поводу делать не стал и всего лишь сдержанно хмыкнул.

– Итак, проверим список, – начал он, глядя на бумажку. – Вилко Маггер, студент экономического факультета Вырвиглазского университета, известен своей склонностью к недобросовестным махинациям и регулярными нарушениями дисциплинарных предписаний ректората в корыстных целях. Есть такой?

– Есть, товарищ комендант, – скромно отозвался Вилко.

– Неизвестный гражданин из Химмерийской Автономии, в Империи находится без регистрации, работает на нелегальном складе арбузов. Был задержан во время всеобщего побега сотрудников склада при полицейском рейде. При задержании в ответ на требование назвать своё имя назвал сотрудника полиции нецензурным ругательством и набил ему... лицо. Есть такой?

– Есть, – угрюмо ответил Спринкетт.

– Это ничего, нас он, к примеру, тоже послал, – ввернул братец Зуй.

– Токуро Текило и Хасан ибн Барран, ранее служившие в войске самураев, откуда были выгнаны за неподобающее поведение. После переезда в Вырвиглазс и принятия гражданства Империи работали на нескольких предприятиях, все из которых на данный момент закрыты за несоответствие санитарным нормам. Регулярно замечались в злостном хулиганстве и нарушении общественного порядка. По инициативе квартально-воспитательного отдела прошли несколько курсов принудительного психиатрического лечения, причём во время пребывания в стационаре были неоднократно уличены в краже клея и медицинских препаратов, и так далее, и тому подобное... Даже не спрашиваю, есть ли тут эти гнусные морды – я их помнню ещё со времён своего комиссарства!

Комендант пролистал несколько страниц и демонстративно помахал ими.

– Описание всех ваших подвигов, товарищи, занимает пять листов. Вы просто уникальные личности! Я даже не представляю, что можно сказать вам в оправдание.

– Между прочим, по статистике ИКСД, каждый четвёртый гражданин Империи нуждается в обследовании на предмет умственных заболеваний, – сообщил братец Зуй, ковыряя в носу. – Значит, в славном граде Вырвиглазс таких, как мы, минимум двести пятьдесят тыщ.

– Данные Имперского Комитета Статистики и Дезинформации вряд ли служат достаточным оправданием того свинства, до которого вы докатились. Будем надеяться, что хоть служба в Отряде вас немного исправит.

Комендант нашёл продолжение описи присутствующих.

– Товарищ Канис Люпус... Так, этот вычеркнут, всё правильно. Вот тоже кадр ещё тот, такого только из Мандалая прислать и могут. Даже досюда дойти не успел.

– А что случилось? – поинтересовался братец Зуй.

– Да ничего, – криво усмехнувшись, ответил комендант. – До сих пор имперские покои отдраивают... У студента спроси, он присутствовал. Так, что там дальше? Слаквракк, родом из Урюйских гор, доброволец. Такой есть?

– Так точно, – подтвердил Близзи.

Комендант относился к тем, на кого драконы не производили особо возвышенного впечатления.

– Твою биографию почему-то писать не захотели, так что буду считать, что ты от этих товарищей недалеко ушёл. Не обидишься?

– Да ладно, чего уж там.

– Теперь этот... Хотя с ним и так всё ясно. Ну что, товарищи Герои, – подытожил комендант, пряча бумажки в карман. – С радостью спешу вам сообщить, что в самое ближайшее время прибудет маг и кудесник, в руки которого мы вас с радостью передадим. Почему с радостью? Потому что с переходом Отряда в распоряжение мага и кудесника он выходит из-под нашей юрисдикции, и мы наконец-то вздохнём свободно, так как будем избавлены от необходимости лицезреть ваши доблестные физиономии и нести за них круглосуточную ответственность. С того времени вы будете полностью предоставлены себе, ему и ещё вашему командиру. Вообще-то, обычно он выбирается на основе добровольного согласия всех членов Отряда, но, принимая во внимание то, из каких безответственных личностей Отряд состоит в этот раз, командира вам было решено назначить.

– А чё, он уже здесь? – спросил братец Зуй, почёсывая зад. – Мог бы и раньше показаться.

– Здесь-здесь, – заверил комендант. – Сейчас приведёт себя в надлежащий вид, и... А, вот и он. Товарищ командир Отряда, передаю вам слово.

Он отошёл на задний план к стражникам, уступив место командиру. Последний, ко всеобщему удивлению, оказался тем самым шкафообразным детиной, которого так долго принимали за представителя внутренней охраны.

– Вы ж сказали, он из ваших?.. – только и смог сказать братец Зуй.

– Правда? – притворно удивился старший стражник. – А, ну это мы пошутили!

Новоявленный командир надел новую форму вместо замусоренной братцем Зуем, умылся и нацепил стальную каску. Теперь, на дневном свете, у Вилко появилось возможность рассмотреть этого типа более детально. Судя по военной форме планеты Земля, на рукаве которой к тому же красовалась нашивка в виде серпа, молота и надписи "СССР", тип представлял собой как минимум отставного военнослужащего одной из стран этой небезызвестной планеты. Невысокий рост не позволил Вилко сразу увидеть наличие погон со звёздочками, которые, тем не менее, указывали на почти офицерский ранг. И, наконец, отдельной достопримечательностью была физиономия командира, озадачивающая своей приземлённостью и редкостным кирпичным качеством. Обычно говорят: "Рожа просит кирпича", – подразумевая, что силовое кирпичное воздействие может сгладить некоторые недостатки упоминаемой рожи. В случае с командирским типом так сказать было нельзя. Глядя на столь малоприглядную физиономию, было трудно предугадать, которая из этих двух вещей – кирпич или физиономия, буде случится их соударение – в результате оного соударения пострадает в большей степени. "Неужели на этой Земле все такие?" – подумалось взхоббиту.

Командир оглядел отряд и оглушительно рявкнул:

– Рр-равняйсь! Смирр-НА!!!

Голос оказался настолько командным, что ни у кого, даже у братца Зуя, не возникло и мысли не подчиниться.

– Где приветствие? Приветствие где, я спрашиваю?!

Братец Вуй первым догадался, что от них требуется, а у остальных хватило ума подхватить инициативу.

– Здравия желаем, товарищ командир, – нестройно отозвался Отряд.

– Раздолбаи! Ничего, исправим.

Стражники, сидя невдалеке, с интересом наблюдали за ходом процесса.

– Значит, так, бойцы. Я – прапорщик Семён Петренко, мне поручено вами командовать. Предупреждаю сразу: в отряде от вас требуется строжайшая дисциплина, и я за этим буду следить. Распорядок дня следующий: подъём – восемь часов утра, отбой – десять часов вечера, за исключением особых внештатных ситуаций. В свободное от ведения боевых действий время будут проводиться надлежащие тренировочно-подготовительные мероприятия. Если к командиру возникают какие-либо вопросы, обращаться строго по уставу, то есть "товарищ прапорщик, разрешите спросить". Все приказания, отдаваемые отряду через командира, определяются решениями вышестоящего руководства и подвергаться сомнению не должны. Если приказано поднять танк, значит, вы должны поднять танк. Если приказано копать траншею от забора и до обеда, значит, вы должны копать траншею от забора и до обеда. Имеется три правила: первое – с командиром не спорить. Второе – командир всегда прав. Третье – если вам покажется, что командир неправ, смотри два предыдущих правила. Есть вопросы по вводной части?

– А нам оружие давать будут? – спросил братец Зуй.

– На заданный вопрос отвечаю. Всем бойцам отжаться от земли восемьдесят шесть раз. Кроме тебя, – сказал прапорщик Петренко, мстительно поглядывая на братца Зуя. – Тебе – сто двадцать один раз.

– А... – попытался возразить братец Зуй.

– И ещё шестьдесят четыре раза за пререкания с командиром. Бойцы, почему не отжимаетесь? Я что, неясно выразился? БЕГОМ МАРШ!!!

Отряд, пыхтя, приступил к отжиманиям.

– И не халявить, – предупредил командир. – Количество раз отжиманий считаю вслух.

Легче всех отделались физически подготовленные Близзи и Спринкетт, остальным пришлось существенно тяжелее. К тому же выяснилось, что у командира проблемы с устным счётом – он повторял некоторые цифры по несколько раз, а время от времени перескакивал назад в десятках.

Через некоторое время Отряд завершил процедуру и отреагировал на последующую команду "ВСТАТЬ И ПОСТРОИТЬСЯ!" вялым приподниманием и кое-какой расстановкой в прежнем порядке. Как и следовало ожидать, бойцы при этом представляли собой достаточно убогое зрелище.

– Перейдём к организационной части. Довожу до вашего сведения, что для удобства командира, то есть меня, решено различать бойцов не по вашим нерусским именам, а по порядковому номеру в строю. То есть ты будешь боец номер раз, ты – боец номер два, ты – боец номер три, ты – боец номер четыре и ты – боец номер пять, – сказал прапорщик, проходясь указательным пальцем по строю от Близзи до Вилко. – Не возбраняется ваше взаимодействие между собой с использованием настоящих и вымышленных имён, воровских прозвищ, а также наименований типа "эй, ты", но на обращение или приказ командира с использованием упомянутой схемы идентификации вы обязаны прореагировать незамедлительно. Вопросы есть?

– Есть, – сурово заметил Близзи. – Почему с нами разговаривают, как со скотами? Насколько мне известно, участие в Отряде предполагает известное равноправие его командира с остальными, а вы, товарищ прапорщик, что-то сильно кичитесь своим командирством. Да я, к вашему сведению, имею в урюйской армии ОФИЦЕРСКОЕ звание!

– Хороший вопрос, на который есть хороший ответ. Всем лечь и сделать отжимание на пресс девяносто четыре раза. А тебе, – персонально обратился прапорщик Петренко к братцу Зую, – двести раз.

– За что?! – возмутился братец Зуй.

– Девяносто четыре раза, как у всех, и ещё сто шесть за пререкания с командиром. ЖИВО!!!

Данное упражнение прошло аналогично предыдущему.

– Век бы на это смотрел, – с умилением сказал комендант, глядя на физкультурные кривляния братцев Вуя и Зуя, – только надо идти подготавливать встречу мага и кудесника. Пошли, ребята.

Стражники покинули внутренний двор, оставив Отряд кое-как подниматься и снова строиться в нужном порядке.

– А теперь мне нужно на полчаса отлучиться, – сообщил прапорщик Петренко. – Во время моего отсутствия не выходить из строя и не разговаривать!

Он вышел через дверь на противоположном конце внутреннего двора. Братец Зуй, чутко прислушиваясь, дождался, когда бодрый армейский шаг за дверью достаточно отдалится.

– Ну и как вам наш новый командир? – поинтересовался он.

– Редкостный темнюк, – заявил Близзи, а Спринкетт выразился непечатным химмерийским словом.

– Истинный самурай приемлет любую судьбу, – попытался вставить братец Вуй.

– И ты такой же, – перебил его Спринкетт.

– Нет, не в этом дело, – уточнил Близзи. – Просто все командиры, как командиры, а этот – как урод.

– Предлагаю назвать его братец Прапор, – предложил братец Зуй.

Однако реакции на его инициативу последовать не успело. Дверь, куда ушёл командир, неожиданно раскрылась, явив довольную физиономию последнего.

– Проверка дисциплины! – торжествующе объявил он. – Дисциплина отсутствует.

Отряд рефлекторно замолчал и сделал равнение. Все, кроме братца Зуя, успевшего понять, что теперь уже поздно.

– Блин, – последовал его разочарованный комментарий.

– Всем сделать по сто одиннадцать подпрыгиваний из полного приседа, – распорядился прапор. – Бойцу номер три – двести подпрыгиваний.

Подняться после проведённых физкультпауз было довольно затруднительно. Несколько бесплодных попыток отреагировать на очередную команду "встать и построиться" завершились сдавленной фразой братца Вуя:

– Не можем, товарищ прапорщик...

Командир осмотрел лежащий Отряд с чувством гордости за выполненную работу.

– Просто позор, – заключил он. – Но не волнуйтесь, бойцы, вам повезло с командиром. В исправительных частях особого режима мне приходилось делать мужиков ещё не из таких обормотов, как вы! Даю четыре минуты на восстановление дыхания, потом приступим к строевой подготовке.

Именно во время проведения строевой подготовки их и застал маг и кудесник.

– Неправильно! – распоряжался прапор в перерывах между стандартными "раз-два-три-четыре". – Голеностоп вихляет! Руки прямее! Идти прямо! Тьфу на вас, ходите, как салаги после серии отжиманий и подпрыгиваний. Вам ещё готовиться и готовиться! Перерыв тридцать секунд, потом начнём заново.

Отряд, наученный горьким опытом, молчал, но на лице каждого было написано красноречивое мнение по поводу происходящего. В частности, лицо братца Зуя предвещало, что в самом ближайшем будущем с прапором может случиться нечто нехорошее.

В этот момент маг и кудесник, ненавязчиво стоящий в уголке, попал в поле зрения командира.

– Бойцы, вам повезло, – объявил тот, обнаружив появление новой личности. – На сегодня строевая подготовка отменяется. Смир-НА! Кру-ГОМ! Сейчас представитель вышестоящего руководства проведёт вводный инструктаж.

Проконтролировав построение, он встал рядом и вместе со всеми уставился на мага и кудесника, ожидая дальнейшего развития событий.

– Ну и урод, – шепнул Вилко братец Зуй.

"Где-то я его видел, – подумал взхоббит. – Ой! Это не тот ли самый? Это же тот самый..."

Маг и кудесник – а это оказался не кто иной, как Харумба – оглядел пошатывающийся строй.

– Ну здорово, бойцы, – поприветствовал он. – Как вы уже знаете, по правилам к Отряду прилагается наставник, маг и кудесник, функции которого состоят в донесении до вас текущего плана действий. Кроме того, на мне висят акции по надлежащей подготовке общественного мнения в зоне ваших действий, сохранение необходимого уровня секретности мероприятия, разрешение возникающих затруднений в правовом аспекте и представительство в заинтересованных организациях. Какие-то умные вещи говорю, не правда ли? Впрочем, вас это трясти не должно. С вашей точки зрения, я буду появляться и исчезать абсолютно не вовремя, уклоняться от ответов на важные и нужные вопросы и, самое главное, не буду давать никаких внятных объяснений, почему вам надо делать именно то, а не другое. Если очень хорошо попросите, иногда могу давать невнятные объяснения. Мои эпизодические появления будут иметь целью осчастливить вас туманными указаниями и не менее туманными пророчествами, которых вы всё равно не поймёте, но для общего дела так надо. Просто знайте: для того, чтобы придти к победе над злом, нужно делать так, как я говорю, а если не совсем понятно, как я говорю делать, у вас есть замечательный командир, который разрешит все непонятности в этом плане.

– Так точно! – с готовностью подтвердил прапор Петренко.

– Теперь, когда вы в общих чертах представляете, какой я скверный и тёмный тип, давайте познакомимся и, ещё я вам расскажу, а для чего, собственно, вся эта волынка. Как это там говорится? Герой имеет право знать, от кого он спасает вселенную.

Харумба сплюнул и притёр дымящийся плевок копытом.

– Ну и дрянь продают в местных буфетах, – посетовал он, отчего-то особенно проницательно глядя на Вилко. – Ну что, кажется, я собирался сказать, как меня зовут? Разумно. А зовут меня, как некоторые, вероятно, уже догадываются, Харумба. Можно называть по-другому, но не советую.

– Короче, с кем воюем? – зевнул братец Зуй.

– О, это очень страшная история! Не испугаешься?

Харумба, приняв соответствующую позу, изобразил зловещее выражение лица, с которого обычно начинаются все рассказы вида "однажды в тёмном-претёмном переулке, на углу возле аптеки..."

– Ещё не испугались? Щас я вам расскажу, что это за кадры.

– Гнуснокнижник? – вырвалось у Вилко.

– Ну вот куда так торопиться? – Харумба неодобрительно посмотрел на него. – Начнём с самого начала. А для начала...

Он извлёк книжку. Судя по имени автора "Ал Райвизхем" и малопонятному названию "Как закалялась стальная крысятина", это был один из многочисленных килограммов невнятных эльфийских пророчеств.

– Кто тут у вас умеет правильно читать страшные книжки? Если не трудно – а вам, конечно же, не трудно... А?

Поскольку умельцев не было, командиру пришлось задействовать административно-командный ресурс.

– Боец номер два, доведите текст до внимания отряда!

– Прошу, коллега, – не без иронии заметил Харумба, передавая книжку Спринкетту. – Начинай вот отсюда.

Спринкетт, пробежавшись взглядом по странице, было опустил книжку и недоумённо посмотрел на мага и кудесника, но потом решил всё-таки прочитать.

– ...Впереди гордо развевалось знамя воителей гомосеков-ниндзя: голая задница на черном фоне. И, что самое страшное, весь радиоэфир был заполнен распевающими гимн голосами...

Братец Зуй повалился в приступе смеха.

– Боец номер три, сорок отжиманий! – распорядился прапор.

Харумба, глядя на то, как братец Зуй перестал смеяться и приступил к выполнению приказа, позволил себе выразить сдержанное несогласие.

– Зачем же так сурово? Ну, случился нервный срыв у парниши...

На это был дан ответ, подкупавший своей простотой и незамысловатостью:

– Отучим.

– Цените вашего замечательного командира, – назидательно изрёк Харумба, обращаясь к Отряду.

– Мне продолжать? – не понял Спринкетт.

– Нет, это всё. Спасибо. Ну что, как впечатления?

Забрав книжку, Харумба выжидательно поглядел на Отряд.

– Это один из тех редких случаев, когда от вас требуется высказать своё личное, незамутнённое цензурой и обстоятельствами мнение, – напомнил он через несколько секунд, видя, что бойцы отвечают ему тупыми непонимающими взглядами и не спешат делиться мыслями.

– Где-то я такое уже читал... – задумавшись, начал Вилко.

– Полностью согласен с братом взхоббитом, – подхватил братец Вуй. – Мы с братцем Зуем буквально на днях читали этот низкосортный опус.

– Продаётся огроменным тиражом в ларьке художественной литературы, по двести тугриков за кг, – кряхтя, выдавил из себя братец Зуй, к тому времени закончивший отжимания, но не потому, что выполнил план, а от окончательной потери сил.

– Нездоровый ход мысли, достойный нездорового сочинителя, – кивнул братец Вуй.

– Не люблю сочинителей, – грубо заявил Спринкетт. – Если такое продают за деньги, то надо таких писак бутылками да об челюсть!

– То есть вы не верите, – уточнил Харумба.

– А чему верить? – не понял братец Зуй. – Там даже слово какое-то умное накарябано... Фантастика, во.

– А зря не верите, – зловеще продолжал Харумба. – Много-много лет назад галактика действительно подверглась нашествию ниндзя-гомосеков. Сказать, что кому-то хорошо досталось – это ничего не сказать! Вселенная была поставлена на грань полной анархии. Даже самые зажравшиеся миры были охвачены такими явлениями, как беспредел и мародёрство. Я уж молчу о том, что имело место быть в менее культурных мирах!

– Что, прям так всё и было? – без особого интереса заметил братец Зуй. В этот момент его куда больше занимала проблематика подъёма на четвереньки.

– А почему нам про это на истории не рассказывали? – подозрительно спросил Вилко.

– Конечно. А вы как думали – после такого удара по общественной нравственности? Тут тебе и культурный, и демографический, и ещё куча всяких других кризисов. Выбраться из этой... не поленюсь сказать, неприятной ситуации удалось только ценой огромных жертв и чётких скоординированных действий. Дело усугублялось ещё одним обстоятельством. Можете мне не поверить, но чёткие скоординированные действия в ту пору были в диковинку. Тогда в мирах процветал капитализм и индивидуализм, и все думали только о себе и своих карманах – какие уж тут совместные действия? И слова-то такого не знали. Пришлось срочно устанавливать коммунизм с диктатурами и побеждать тёмные силы. А что касается истории, юный взхоббит, ходить на занятия надо!

Вилко стыдливо отмолчался.

– Впрочем, правды про ниндзя-гомосеков вам всё равно никто не скажет. Видите ли, народу свойственно защищаться от жутких фактов истории тем, что их объявляют вымыслом. Постепенно печальные уроки действительности забываются, народ начинает верить, что и правда ничего не было, а потом вообще начинают сводить некогда серьёзные вещи к хиханькам да хаханькам. Вот, например, бабки стали зашибать... – Харумба критически посмотрел на книжку и спрятал её в бездонный карман плаща. – Не уважаю. Забыли уже, сколько народу на этом полегло... Хорошо хоть, тогдашние власти решили сразу довести дело до конца. Не остановились, понимаешь, на том, что разгромили этих моральных уродцев – потом ещё долго галактику шерстили, вылавливали оставшихся паразитов и им сочувствующих... Вон сколько времени после той прочистки не высовывались. А теперь вот высунулись. Правда, нынешним до тогдашних далеко – силёнки уже не те. Нам бы даже волноваться в этом смысле не стоило...

– В самой плохой ситуации ищите хорошие моменты, и да найдёте, – философски изрёк братец Вуй, глядя в небо.

– Не спеши радоваться, – предупредил Харумба. – Те ниндзя-гомосеки, которые сегодня, с теми, которые были тыщу лет назад, понятно, не идут ни в какое сравнение, но помогает им один оч-чень влиятельный товарищ. Вот что делает сие предприятие существенно более опасным.

– Что за товарищ? – спросил братец Зуй, пережёвывая какую-то вещицу.

– А это, как тут уже проницательно замечали, Гнуснокнижник. Ни о чём вам такое наименование не говорит?

– Нет. А чё, должно?

– Должно бы. Дело в том, что лет этак пятьсот назад на Бомбринусе была большая драка за мировое господство, и этот самый Гнуснокнижник, известный также как Подлый Савант, принимал там самое активное участие.

– Разочарую, товарищ наставник, – развёл руками братец Зуй. – Нам с братцем Вуем пофиг – не местные мы! Разве что, может, брату взхоббиту в детстве на ночь страшные сказки рассказывали.

Про войну пятисотлетней давности с малопонятным названием "Война за Восхождение" как раз рассказывали на истории в Университете, но про Гнуснокнижника Вилко услышать не удалось – именно в тот момент его выгнали с занятия, уличив в торговле текстами завтрашней контрольной с решениями, спёртыми из преподавательской.

– В общем, в своё время этого товарища тоже обезвредили, – продолжал Харумба, извлекая две фотографии. – Но некоторое время назад он снова стал фигурировать в округе. Можете посмотреть.

На первой фотографии был изображён ничем особым не примечательный мужик в чёрном скафандре. Братец Зуй, оценив данную личность, скривился.

– Экий олух, однако!

– Совсем как ты, братец Зуй, – заметил братец Вуй, в ответ на что братец Зуй взял капюшон его самурайской накидки и надвинул ему на нос.

– Вот с этим олухом вам и предстоит бороться, – торжественно провозгласил Харумба.

– Можно вопрос? – поднял руку Близзи. – Прошу меня извинить, просто, когда наш командир своим могучим голосом выразил готовность чего-то разрешать, я оглох и некоторое время вас не слышал. Как зовут этого олуха, с которым мы будем бороться?

– Если ты чего-то и не слышал, то потерял немного, – заверил Харумба. – У тебя ещё будет возможность въехать в курс дела, а пока должен предупредить вас ещё о наличии ещё одного товарища.

Вторая фотография явила тоже, в общем-то, довольно скучное лицо.

– Это же пацан! – удивлённо заметил Спринкетт.

– А чё у него одно ухо вытянутое? – полюбопытствовал Вилко.

– Посмотрели, ужаснулись? – Харумба спрятал фотографию обратно. – Зовут Федя. Таким он был пять лет назад, когда попал в ученики к Гнуснокнижнику, а какой он сейчас – никто не знает. Хотя, если кто и знает, то от этого не легче: чувак постоянно сбивает всех с толку своими переодеваниями и виртуозно владеет наукой западлостроительства.

– А, – понимающе кивнул братец Зуй. – Ну-ну.

– А тебя, парниша, я бы попросил более серьёзно отнестись к тому, что тебе сейчас говорят. Понятно, что Гнуснокнижник рано или поздно узнает об Отряде (если уже не узнал) и начнёт строить вам всяческие козни, но, естественно, лично этим заниматься он не будет. А будет он действовать через правую руку, товарища Федю, так что с ним вам предстоит столкнуться очень и очень скоро. Вы должны быть к этому готовы. Ферштейн или нихт ферштейн? Вроде всё. А, да, ещё насчёт завтра...

– А чего завтра? – не понял Спринкетт.

– Отправляетесь вы завтра, вот чего. С утреца, с самой главной площади города, под песни, пляски и фанфары. Соберётся множество народу, будет большая радость, гуляния, аттракционы и фейерверк. Вопросы есть?

Вопросов не было.

– А у меня тут написано, что отряд спрашивает: "Для чего нужно закатывать такой балаган?"

– Действительно, – согасился братец Вуй. – Хороший вопрос...

– Это специальная акция, направленная на тайную агентуру противника. На вас сбежится глазеть полгорода, среди которой, конечно же, окажутся и представители агентуры. Вы должны оставить о себе максимально невысокое впечатление, поэтому будете вести себя по инструкции, которую я передал командиру. И ещё не вздумайте приводить себя в порядок, бриться, мыться и так далее. Для некоторых из вас ничего особенного в этом нет, а остальные, думаю, один день потерпят.

– А... – начал Близзи.

– Смысл акции в том, чтобы у Гнуснокнижника сложилось заниженное представление об Отряде. Если противник будет уверен, что против него выслали полную обойму придурков и раздолбаев, то он будет вкладывать меньше сил в противодействие вам. Счастливой тренировки, а я побежал, у меня ещё куча важных дел. Встретимся завтра.

Харумба вышел, по пути встретившись с удивлённым комендантом.

– Товарищ маг и кудесник? А мы вас там ждали...

– Ужасно не люблю ходить в официальные двери, если есть замечательный проход в стене. Извини, друг, мне позарез пора. Хотя подожди... Это тебе.

– Спасибо...

Растроганный комендант явно не предполагал, что ему неожиданно подарят три красивых цветочка. И не просто цветочка – на территории Империи редкие и дорогие тигровые петуньи не произрастали (разве что в заповедном саду Падишаха-Императора), а купить их можно было только за бешеные деньги в самых фешенебельных магазинах, причём для этого приходилось подолгу стоять в очереди!

– Торопись, друг, – посоветовал Харумба на ходу. – Какой-то взхоббит толкает это добро гражданам через ту самую настенную дырку. Может, успеешь застукать.

Комендант неожиданно изменился в лице.

– Жлоберк! – завопил он. – Это всё-таки ты, сволочь! Ребята, подъём! Свистать всех наверх! Карамба!

С дежурства прибежали уже знакомые Отряду стражники, попутно проводив Харумбу недоумёнными взглядами.

– К дырке! – скомандовал комендант. – Ща накроем того гада, который коммуниздит цветы из имперского питомника!

Хранители спокойствия и порядка в твердыне бодрым шагом направились в какой-то неприглядный закоулок. Минуту спустя, оттуда послышался удаляющийся топот и крики: "Стой!", "Держите его!" и "Ах ты, негодяй!", а ещё через минуту всё стихло, и стало скучно.

– Час отдыха, – распорядился прапор. – Потом приступим к отработке инструкций по тому, как вести себя завтра на мероприятии. Напра-ВО! На отдых в казарму шагом... МАРШ!

Отряд, с трудом волоча ноги, направился в камеру. Братца Зуя не хватило и на это – его пришлось поддерживать Близзи и братцу Вую (Спринкетт помогать "недоноску по жизни" наотрез отказался). Через пару секунд к делу пришлось подключить и Вилко, так как на братца Зуя неожиданно накатил приступ остроумия, и он решил поупираться ногами.

Прапор смотрел на исполненное убожества зрелище с плохо скрываемым презрением.

– Таких бойцов у нас называют словом "чмо", – сообщил он.